Женские штучки, или Мир наизнанку
Шрифт:
– Конечно, – сказала Алла и впервые прямо посмотрела на Диму. – Я именно об этом и мечтала! Чтобы он ждал, пока я школу окончу и все такое…
Даже сейчас, спустя год, она не утратила самоотверженности и совершенно явно симпатизировала своему бывшему учителю.
– А что, если бы он разозлился, прочитав твое письмо? Устроил бы тебе выволочку?
– Ну, наверное, он бы… как это сказать? Упал в моих глазах.
– Но, судя по всему, Борис Борисович не разозлился? Однако все равно навстречу тебе не пошел.
– Он был
«Вот ведь тоже еще актер ББ! – с некоторой долей восхищения подумал Дима. – Подумать только, какие драмы разыгрывал!» В зеленых глазах Аллы Барановой появилось мечтательное выражение.
– А вы целовались? – тотчас спросил Дима самым свойским тоном, на какой был способен.
– Я сама. – Ресницы Аллы двумя черными веерами упали вниз, когда она потупилась. – Я сама его поцеловала.
«Вот гаденыш этот ББ! Позволял-таки девчонкам проявлять свои нежные чувства! Деликатничал, видишь ли, обидеть не хотел».
– А ты домой к нему ходила?
– Нет! – испуганно сказала Алла.
– Но, наверное, хотела, чтобы он тебя пригласил?
– Сначала хотела, а потом расхотела…
– Почему это? Испугалась?
– Да нет, не испугалась! Мне, правда, перестало хотеться.
– Ну, расскажи, пожалуйста. Я ведь для того и приехал, чтобы ты подтвердила мою теорию.
– Какую? – настороженно спросила Алла.
– Что Борис Борисович вовсе не виноват в том, что в него влюбляются ученицы.
– Конечно, не виноват! – горячо заговорила Алла. – Разве он виноват, что такой красивый?
– Действительно, – пробормотал Дима. – Это же природа виновата. Значит, он никогда не поощрял тебя?
– Не поощрял, – довольно грустно призналась Алла. – Я в то время как-то не задумывалась о его репутации, о том, что у него могут быть проблемы с директором и педсоветом. Однажды такую глупость сморозила… Он что-то забыл в спортзале, пошел обратно, а машину не запер. Я взяла и спряталась на заднем сиденье. И выбралась, когда он уже от школы отъехал.
– Могу себе представить, – пробормотал Дима, похвалив себя за то, что никогда не мечтал о профессии педагога. Лично он таких потрясений никогда бы не выдержал.
– Борис Борисович сказал, что, если меня увидят в его машине, его уволят, и он больше никогда не сможет работать с детьми.
– Что ж, он не соврал. Но вас, надеюсь, никто не увидел?
– Да нет, к счастью. Сейчас-то я понимаю, что сглупила и подставила его, а тогда обиделась жутко.
– Кстати, – повинуясь внезапному импульсу, спросил Дима, – на какой машине он тогда ездил? Ты не обратила внимание на марку?
– Обратила, конечно, – хмыкнула Алла. – Я обращала внимание на все, что касалось Бориса Борисовича. Это был «Опель».
Дима замер, словно сторожевой пес, заслышавший шорох у забора.
– А модель? Цвет? Можешь сказать?
– В моделях я не разбираюсь, – призналась
– С этими серебристыми «Опелями» получается полная и абсолютная ерунда! – возмущался Дима. – Как в сказке про дочь чародея, которую тот не хотел в жены добру молодцу отдавать. Помните? Угадаешь, мол, которая моя дочь, будет твоей. И появляется перед добрым молодцем двенадцать совершенно одинаковых девиц с косами до колен.
– Ага, только в сказке дочь чародея своему милому знак подала. То ли муха ей на нос села, то ли ворона над головой пролетела, – добавил Артем, рисовавший кружочки на листе бумаги.
Когда Лиза появилась в офисе, Артем метнулся к ней и помог снять плащ. Потом наклонился и с превеликой осторожностью поцеловал ее в щечку. Однако ни слова не сказал, кроме тихого «здравствуй». Тем не менее Лиза страшно смутилась и быстро огляделась по сторонам, проверяя, как отреагировали на Артемову нежность окружающие. Дима вздохнул и отвернулся, а Михеев сделал вид, что вообще ничего не заметил. Поэтому она бодро спросила:
– Вы о чем сейчас толкуете? Что там с этим «Опелем» не так?
– Что? – с деланой веселостью переспросил Дима. – Да ничего особенного. Просто абсолютно все теперь ездят на серебристых «опелях».
– Кто это – все?
– Вот смотри. – Артем перевернул изрисованный лист и написал цифру «один». – В тот день, когда убили Жанну Гладышеву, свидетель видел, как она, выбравшись из белого «Форда» Вадима Хабарова, тут же пересела в серебристый «Опель».
– Вероятно, за рулем «Опеля» сидел убийца, – высказался Михеев.
– Вероятно.
– И таких «Опелей» вы нашли несметное количество, – утвердительно сказала Лиза.
– Точно, – кивнул Дима. – Они размножились, как колорадские жуки на картофеле.
– Второе, – продолжил Артем. – Женя Сушко, одноклассник Жанны, утверждает, что однажды наблюдал, как незнакомый тип встречал Жанну после занятий в университете на серебристом «Опеле».
– Ну это же отлично! Два независимых свидетельства в пользу того, что убийца действительно ездит на серебристом «Опеле», – обрадовался Коля.
– Ты подожди, – предупредил Артем. – Серебристый «Опель-Вектра» есть у Николая Барабанова.
– Это я помню, – хмыкнул Коля. – Разве можно такое забыть?
– Серебристый «Опель-Вектра» есть у Ивана Болотова, – продолжил тот.
– Класс. Наверное, кузены ездили покупать машины парой. А что? Выбор, так сказать, новой России.
– Слушай дальше, – вмешался Дима. – Серебристый «Опель» есть у отца Бориса Лагутина. Когда я спрашивал его про машину, он мне сказал, что ездит на зеленых «Жигулях». А о том, что часто пользуется отцовским транспортным средством, – ни гугу. «Жигуль» у него старенький, давно пора на свалку. И когда необходим красивый выезд, Лагутин бежит к папе за машиной.