Женское детективное агентство № 1
Шрифт:
Мма Рамотсве знала, что мистер Пател никогда не дает приемов, и удивилась, зачем ему нужно об этом спрашивать.
– Нет, – ответила она бесхитростно. – Меня никогда не приглашали.
– Ах, дорогая! – воскликнул он, причмокнув. – Это было большой ошибкой!
Он провел ее через холл – длинное помещение с блестящим мраморным полом в черно-белую клетку. Там было много бронзы, дорогой полированной бронзы, и это создавало общее впечатление блеска и роскоши.
– Мы идем в мой кабинет, – сообщил мистер Пател. – Туда не позволяется входить даже членам моей семьи. Им приказано меня не беспокоить, даже если в
Кабинет оказался еще одной огромной комнатой, в которой доминировал громоздкий письменный стол с тремя телефонами и массивным письменным прибором. Мма Рамотсве посмотрела на прибор: несколько стеклянных полок для письменных принадлежностей покоились на миниатюрных бивнях слоновой кости.
– Прошу садиться. – Мистер Пател указал на белое кожаное кресло. – Мне требуется время, чтобы сесть, потому что у меня нет одной ноги. Вот этой. Я все время ищу себе хорошую ногу. Эта, итальянская, стоила мне кучу денег, но мне кажется, есть ноги получше. Быть может, в Америке.
Мма Рамотсве опустилась в глубокое кресло и посмотрела на хозяина дома.
– Я сразу перейду к делу, – сказал мистер Пател. – Незачем носиться по бушу в погоне за всеми кроликами, верно?
Он поднял глаза, ожидая одобрения. Мма Рамотсве слегка кивнула.
– Я семейный человек, мма Рамотсве, – начал он. – У меня дружная семья. Мы все живем в этом доме, не считая моего сына, всеми уважаемого дантиста. Он живет в Дурбане. Возможно, вы слышали о нем. Теперь его зовут Пате.
– Слышала, – подтвердила мма Рамотсве. – О нем прекрасно отзываются даже здесь.
Мистер Пател просиял:
– Ну что ж, это очень приятно слышать. Но остальные мои дети тоже очень мне дороги. Я не делаю между ними различия. Они все для меня одинаковы. Все равны.
– Вы мудро поступаете, – сказала мма Рамотсве. – Если отдавать предпочтение кому-то одному, другие испытывают горечь.
– Совершенно с вами согласен, – сказал мистер Пател. – Дети замечают, когда родители дают одному ребенку две конфетки, а другому – одну.
Мма Рамотсве снова кивнула, не понимая, к чему клонит мистер Пател.
– Совсем недавно, – продолжал мистер Пател, – мои старшие дочери-двойняшки вышли замуж за хороших парней и живут со мной, под этой крышей. Все прекрасно. Но у меня осталась моя младшая, Нандира. Ей шестнадцать, она учится в Мару-а-Пула. Отметки у нее хорошие, но… – Он замолчал и, прищурившись, посмотрел на мма Рамотсве. – Вы же знаете современных подростков. Знаете, как обстоят дела.
Мма Рамотсве пожала плечами:
– Они нередко доставляют хлопоты. Я видела родителей, выплакавших глаза из-за своих детей.
Неожиданно мистер Пател поднял трость и стукнул себя по протезу. Звук оказался на удивление гулким и металлическим.
– Это меня и беспокоит! – с жаром воскликнул он. – Я этого не потерплю. В моей семье.
– Чего? – спросила мма Рамотсве. – Подростков?
– Мальчиков! – злобно выкрикнул мистер Пател. – Моя Нандира тайком встречается с каким-то мальчиком. Она отрицает это, но я знаю, что у нее есть мальчик. И это недопустимо, что бы там ни говорили так называемые современные люди. В моей семье, в моем доме это запрещено.
Пока мистер Пател говорил, дверь кабинета открылась и вошла женщина. Она была из домашней прислуги и, прежде чем протянуть мма Рамотсве поднос, на котором стояло
– Я говорил с ней об этом, – сказал он, – и ясно все объяснил. Я сказал, что мне нет дела до того, как ведут себя другие дети, – это дело их родителей. Но я недвусмысленно дал ей понять, что не следует разгуливать по городу с мальчиками и видеться с ними после уроков. И точка.
Он легонько стукнул по протезу тростью и вперил в мма Рамотсве ожидающий взгляд.
Мма Рамотсве прокашлялась.
– Вы хотите, чтобы я занялась этим делом? – спокойно спросила она. – Для этого вы меня позвали?
Мистер Пател кивнул:
– Вот именно. Я хочу, чтобы вы нашли этого мальчика, а потом я с ним поговорю.
Мма Рамотсве удивленно посмотрела на мистера Патела. Есть ли у него хотя бы отдаленное представление о том, как ведут себя современные подростки, особенно в такой престижной школе, как Мару-а-Пула, куда ходят дети иностранцев, сотрудников американского посольства и других подобных учреждений? Она слышала об отцах-индусах, пытавшихся насильно выдать дочерей замуж, но ей никогда не приходилось сталкиваться с подобным поведением. И мистер Пател, сидящий перед ней, предполагает, что она с ним заодно, что она разделяет его взгляды?
– Может, вам лучше с ней поговорить? – осторожно спросила она. – Если бы вы спросили у нее, кто этот молодой человек, возможно, она бы вам сказала?
Мистер Пател схватил свою трость и снова стукнул ею по металлической ноге.
– Вовсе нет! – пронзительно крикнул он. – Я говорил с ней целых три недели, а может, и все четыре. Но она молчит. Нагло молчит.
Мма Рамотсве уставилась в пол, чувствуя на себе испытующий взгляд мистера Патела. Она с самого начала возвела в принцип своей профессиональной деятельности следующее правило: никому не отказывать в помощи, если это не противозаконно, конечно. И до сих пор это правило себя оправдывало. Она обнаружила, что ее представления о том, кому следует, а кому не следует помогать, менялись по мере того, как она глубже знакомилась с деталями дела. Может, подобное случится и с мистером Пателом, но пока у нее нет веской причины для отказа. Кто она такая, чтобы осуждать встревоженного индийского отца, ничего не зная о том, как живут эти люди? Она, разумеется, испытывала искреннюю симпатию к девушке – какое несчастье иметь отца, который желает держать дочь в золотой клетке! Ее собственный отец, напротив, ни в чем ей не препятствовал, а она, в свою очередь, ничего от него не скрывала – конечно, не считая правды о Ноте.
Она подняла глаза. Мистер Пател смотрел на нее своими темными глазами, кончик трости едва заметно постукивал по полу.
– Я выполню вашу просьбу, – сказала она. – Хотя, признаюсь, это мне не очень по душе. Мне не нравится следить за детьми.
– Но за детьми необходимо следить! – возмущенно воскликнул мистер Пател. – Если родители не будут следить за своими детьми, чем это кончится? Ответьте мне!
– Приходит время, когда они должны начать самостоятельную жизнь, – сказала мма Рамотсве. – И мы должны их отпустить.