Женское начало
Шрифт:
Вымыв посуду, в комнату пришла и жена. Она переоделась в прозрачную розовую сорочку – черные кружева по подолу едва прикрывали бедра – и возлегла на подушки. И, Павел, соблазненный богатым телом супруги, забыл о всех треволнениях дня. Наталья Степановна застонала, изображая наслаждение, хотя Павел в последнее время был слишком резок в постели.
Утром муж подтвердил свое решение отказаться от предложения Котова, сказал, что сам со временем займется поиском работы, а пока его все устраивает.
Борис, прекратив проводить занятия с инвалидами, энергично проталкивал
С наступлением весны бригада была брошена на озеленение: целыми днями работники, согнувшись над клумбами, высаживали цветочную рассаду. И на этот раз Павел с трудом разогнул поясницу, но плоды труда радовали: пестрыми лентами вдоль аллеи мерцали высаженные бригадой анютины глазки, перекликались с весенним небом голубые соцветия агератума. Работницы сложили на тележки инструмент, захватили и лопату Павла и потянулись к конторе. Павел остался на аллее у высаженных цветов. Обтёр ладони о штаны и огляделся, ища глазами Яну. Вечера становились светлее с каждыми новыми сутками – и прояснялись отношения между разнорабочим парковой бригады и преуспевающей финансисткой. Оба поняли, что уже не могут обходиться без этих ежевечерних встреч.
Яна спешила к Павлу, спрямляя путь через березовую рощицу. В своем белом плащике, перетянутом на талии пояском, она и сама смотрелась молодой березкой. Подойдя ближе, протянула вперед руки – и четыре ладони сплелись в узел: отношения двоих все еще оставались приятельскими.
– Скоро майские праздники, – заметила Яна. – Ты помнишь наш скандинавский круиз?
– Это было в другой жизни.
– А сейчас вы с Натальей куда-нибудь собираетесь ехать?
– Нет. Дома будем. Займемся хозяйством. Я уже наездился.
– Я тоже поработаю. Хочу обобщить котировки акций и сделать по некоторым позициям среднесрочный прогноз, – хотя Яна сообщила это спокойным тоном, глаза ее были грустны: сколько раз ей приходилось проводить праздничные дни за работой у компьютера!
Но Павел внимал не словам, а взгляду. Он снова взял ее ладони в свои и уже не отпускал. Затем посмотрел в глаза и, будто оправдываясь, сказал:
– Извини, я не смогу вырваться. Наташа будет дома, а у меня, она знает, нерабочие дни. А твой наполовину муж тоже тебя на праздники бросает?
– Его сейчас нет в городе, а, если бы и был… Мне нужен ты!
– Ты это всерьез, Яна? Мне казалось, что мы просто…
– Просто гуляем, как друзья? Я и сама так думала. Ну, ладно, мне пора идти.
– Так вдруг? Обожди, я провожу тебя. Только скоренько переоденусь в цивильное.
Павел быстрым шагом направился в контору, а Яна осталась ждать, прогуливаясь вдоль высаженных бригадой цветочных ковров. Напоминание о «наполовину муже» обратили ее мысли к Евгению.
За последний месяц у нее была одна встреча с ним. Он вырвался со сборов на два дня и сразу примчался к ней. Их свидание пошло комом. Все было не так, как всегда. Женька хоть и балагурил по-прежнему, временами замолкал, отвечал невпопад, как будто был озабочен какими-то проблемами. И сама Яна смотрела на него
В ту ночь развлечения в постели с Женькой закончились маленькой аварией.
– Носочек порвался, – неуклюже пошутил любовник.
– Тебе шуточки, а мне последствия?
Яна резво вскочила с постели и кинулась в ванную. Последующие две недели она нервничала из-за этого инцидента – рожать ребенка не входило в ее планы.
Лишь сегодня стало ясно, что пронесло. Только эта мысль сейчас и радовала, в остальном все было как обычно в критические дни: больная голова, разбитость, депрессия.
Павел снова появился перед Яной: посвежевший, в куртке кофейного цвета и белесо-голубых джинсах. Он казался таким же, как тысячи других мужчин, но для Яны был сейчас единственным.
Они вышли из ворот парка, пересекли оживленный Московский проспект, прошли под высокими арками проходных дворов, минуя детские площадки и скопления тут и там прилепившихся автомобилей. Вот и новый дом Яны на Варшавской улице. Они вместе поднялись в лифте. Здесь он поцеловал ее. Павел следовал по пятам, уверенный, что Яна пригласит его сегодня в квартиру. Но она сомневалась: сегодняшнее состояние мало подходило для интимного свидания. Отвечая на его молчаливый вопрос, Яна сказала:
– Не сегодня, Паша. Спасибо, что проводил. А теперь – иди!
Он оторопел. Почему она его гонит? Разве они не хотят одного и то же?
Яна посмотрела на его вытянутое от недоумения лицо и разрешила войти в квартиру.
Женщина принимает желанного гостя так же, как и мужчина. На столике перед диваном появились вино и конфеты, фрукты.
– А музыку ты по-прежнему не жалуешь? – Павел вспомнил свои давние уроки у Яны.
– Есть несколько дисков с классикой. Я ее, правда, по-прежнему не понимаю, но иногда улучшает настроение. Хочешь, Моцарта поставлю? Правда, у меня, кроме компьютера, больше не на чем диски прослушивать.
Яна вставила в дисковод серебристый кружок с записью мелодий великого композитора, и в комнате зазвучали волшебные звуки «Маленькой ночной серенады».
Они присели к столику, подняли бокалы.
– За что пьем? – лукаво улыбаясь, спросила Яна.
– Не за что, а за кого. За нас!
– Мелодия замечательная и вино отличное, – заметил Павел, рассматривая этикетку на бутылке. Только мне бы что-нибудь покрепче.
– Не держу в доме. Хочешь, пей всю бутылку. Я все равно больше не буду.
– А что так?
Яна, чтобы обозначить границы сегодняшнего общения, ввела Павла в курс недомогания. Он кивнул, с сожалением посмотрел на нее еще раз: Яна сидела на диване прямо – джемпер в полоску с большим соблазнительным вырезом, черная короткая юбочка заползла выше колен и остановилась на линии фола. Да, жаль, что такой день…
Павел выпил еще два бокала, один за другим, закурил:
– Видишь, как оно получается. Прежде ты держалась букой – теперь я чувствую себя не в своей тарелке. Забыл уже, как с интеллигентными барышнями обращаться.