Женское счастье

Рахманова Елена

Да и какой мужчина упустит возможность распушить свой павлиний хвост, если все к этому располагает!

После их холостяцкого быта на то, чем их угощали – а в семействе Завьяловых – Куренных любое событие выливалось в застолье, – Василич набросился как голодный волк. Гоша вел себя сдержаннее, возможно, потому, что рядом с ним сидела Татьяна. Та вообще в рот ничего не брала, отговорившись тем, что не хочет есть. На самом деле кусок в горло не лез от душевного томления и учащенного сердцебиения.

– Вы… вы… – начала она, понимая,

что молчать как истукан неприлично, – вы такой смелый человек.

– Да бросьте, – отмахнулся Гоша, тем не менее покраснев от удовольствия. – Делов-то! Вот видели бы вы меня, когда я был помоложе…

– Знаете, но вы и сейчас произвели на меня впечатление…

Разговор велся тихо, чуть ли не полушепотом, словно остальным присутствующим за столом не должно было быть до него никакого дела.

– Впрочем, когда я увидела вас в первый раз, то была потрясена не меньше, – неожиданно для себя призналась Татьяна и поняла: ей нестерпимо хочется знать, что на это ответит Гоша.

– А-а, вы про мой… антураж. – Он усмехнулся. – Но сейчас очень удобно «косить» под бандита. Твои оппоненты сразу становятся сговорчивее и, самое главное, не задают лишних вопросов.

– Но они же все равно возникают.

– Какие, например?

– Ну, куда, например, делась Наталья Семеновна.

«Интересно, как он ответит на этот вопрос? – подумала Татьяна. – И будет ли этот ответ правдивым?»

– А-а, вот вы о чем… – протянул Гоша, лукаво улыбаясь. – Понимаю, еще не до конца поверили, что я благонадежный гражданин.

Татьяна смущенно потупилась. Она не ожидала, что он будет так… нет, не проницателен, а откровенно бестактен. На ее взгляд, следовало сделать вид, будто он рад объяснить возникшее недоразумение.

Впрочем, Гоша и в самом деле приступил к объяснениям, причем довольно охотно:

– Вашей Наталье Семеновне уже не под силу было жить прежней жизнью: одинокая старуха, с мизерными средствами к существованию… Правда, она подозревала, что где-то в Краснодарском крае у нее вроде бы есть дальние родственники, но, естественно, возникал вопрос: зачем она им?

– Естественно, – с тяжелым вздохом откликнулась Татьяна.

– А тут появился я и предложил ей хорошие деньги за участок с домом-развалюхой, – продолжил Гоша.

– Хорошие деньги – это столько, сколько он сейчас действительно стоит? – напрямую спросила его собеседница.

Гоша слегка замялся, пытаясь сформулировать ответ.

– Ну, таких деньжиц у меня отродясь не водилось, – наконец признался он. – Но во всяком случае больше, чем старуха могла бы получить при любом раскладе. – Гоша усмехнулся. – Особенно если бы на нее вышли ребятки вроде нынешних.

– И?

– Что – и? – спросил Татьянин собеседник.

– И чем все это кончилось для Натальи Семеновны?

Вот на этот вопрос Гоша мог ответить с легким сердцем, поэтому довольно произнес:

– Была принята станичными родственниками, которых я помог ей разыскать,

с распростертыми объятиями. Там она уже не старушка, каких много, а столичная жительница, да еще при деньгах!

– Откуда вам это известно? – усомнилась Татьяна.

– Она мне письмо прислала, в котором благодарила, что я ей так помог на старости лет. Вот!

У Татьяны отлегло от сердца. Она даже позволила себе рассмеяться.

– Теперь понятно, почему вы все время сбивались и обращались ко мне то на «вы», то на «ты»… А палочка, что вы постоянно грызете, что-то означает? Очень уж у вас с ней, простите, бандитский вид.

Гоша вытащил изо рта измочаленную на конце веточку и бросил через открытое окно на улицу.

– Это я так от сигарет отучаюсь. Один приятель посоветовал.

– И помогает?

– Вроде да.

Татьяна рассмеялась неизвестно чему. И вдруг одна мысль снова заставила ее насторожиться.

– Но ваша цепь… золотая, вы же не покупали ее специально, чтобы походить на настоящего бандита?

– А она и не золотая вовсе, – ответил Гоша. – И, честно говоря, очень меня раздражает. Подарю-ка я ее Моте, так сказать, в ознаменование заслуг перед местным обществом. Что скажете?

– Думаю, Моте пойдет, – снова, уже облегченно, рассмеялась Татьяна. – Только вдруг не налезет?

– Вполне возможно, но попытаться стоит…

Степаныч с собаченькой добрался до них, когда на небе уже высыпали звезды. Оба еле передвигались от усталости, от сытости обоих клонило в сон. Страж порядка раскланялся с дамами, обменялся рукопожатиями с мужчинами и наотрез отказался от угощения. Сказал, что зашел, только чтобы выразить Гоше с Василичем свою благодарность за содействие, и прочее, и прочее.

– Один бы я ни за что не стал ввязываться в эту историю, – честно признался он.

Татьяна осмелела настолько, что даже чуть ткнула Гошу локтем в бок.

– Давайте, чего же вы ждете?

Он недоуменно посмотрел на нее:

– Вы о чем?

– О цепи!

– А-а…

Гоша снял с себя «бандитское» украшение и торжественно произнес:

– Учитывая бесстрашие и инициативу, проявленные отважной Мотей…

– Матильдой фон Оффенбах, – счел нужным уточнить в такой ответственный момент Степаныч.

– Матильдой фон Оффенбах, – повторил за ним Гоша с самым серьезным выражением лица, – в схватке с бандой преступников, позвольте отметить ее славный подвиг ценным подарком!

Степаныч благосклонно кивнул. Мотя, прекрасно понявшая, что обращаются именно к ней, вся как-то сразу подобралась и села по стойке «смирно».

Слава богу, цепь налезла и торжественный момент не был испорчен. Овчарка даже попыталась скосить глаз на украшение, но объемы не позволили.

– Служим хорошим людям! – за обоих ответил Степаныч, отдавая честь. – Большое спасибо. А теперь, как говорится, пора и на боковую. Всего вам хорошего.