Жеребята
Шрифт:
Уничтожая всю
Эту оледенелую смерть,
Убивая снежное свое погребение,
Водой, водой, водой,
Сильный, как струи Аир,
Как река Альсиач,
И у любивших Богатыря
Сердце согревается,
А у недругов его
Кровь
И они смотрят на него -
И вот, острый кусок льда,
Последний, самый острый,
Откалывается от его ребра,
И уже не воды текут из него,
Но воды с кровью
Животворящею,
И не умрет он,
Не иссякнет кровь его,
Ибо он отдал ее
За всех,
За всех,
За всех,
И принял ее назад
Живую и горячую,
И только снег и лед
Бояться его
Ибо Он - их Смерть Живая,
А всем - Он Жизнь Живая,
И протягивает Он руки,
"Идите!" - говорит,
"Идите пить!" - говорит,
"Со Мной!" - говорит,
И слушают Его,
И все вслед Ему бегут,
А Он - впереди,
Среди вод идет,
Богатырь,
Шагающий
Без Ладьи.
И она раздвинула свои одежды, и все увидели на груди ее крест - знак карисутэ.
– На Башню, - коротко скомандовал Нилшоцэа.
– Привязать ее за пояс к решетке снаружи. И пусть лучники целятся. Пусть целятся в нее - а потом в пояс.
Башня и битва
– Ну что же, Миоци, - обратился Нилшоцэа к белогорцу.
– Смерти твоей я бы не пожелал никому.
– Я никому бы не пожелал твоей жизни, - ответил смело тот, сдерживая крик от очередного удара.
– Ты умираешь одиноким!
– заметил Нилшоцэа.
– Ты отверг в юности помощь сынов Запада, ты смеялся надо мной, считая меня полоумным - а сын Запада, благородный Эррэ, да будет благословенно его имя во всей земле...
– Землетрясение, землетрясение!
– раздались крики. Подземные толчки
– Где же Эррэ?
– спросил Мриаэ.
– Думаю, погиб вместе со вторым сыном Запада, этим Каэрэ, - прошептал Нилшоцэа.
– Все к лучшему!
Но к ним бежал уже начальник стражу Уэлиш - заметно похудевший за эти дни.
– Зарэо и Игъаар наступают!
– кричал он.
– Они уже отошли от водопада и движутся на наши войска! Ли-шо-Йоллэ привел белогорских лучников! Степняки идут как туча!
– Ну что ж, мы тоже будем наступать, - засмеялся Нилшоцэа.
– Итак, ты умираешь одиноким, Миоци. Никто из твоих учеников не связал руки рядом с тобой. Никто из твоих друзей...
– Эалиэ!
– раздался крик, и на помост вскочил Каэрэ.
– Что же! Сын Запада - с тобой, Аирэи! С тобой - на жизнь или смерть!
Они обнялись на глазах у всех.
Нилшоцэа побледнел.
– Зарэо разбил наголову наш сильнейший правый клин!
– раздался крик всадника, скачущего со стороны водопада Аир.
– Прекрати это судилище и торопись к войскам, Нилшоцэа!
– В подвал их!
– крикнул Нилшоцэа, прыгая в седло вороного коня.
– Обоих!
...Сашиа с высоты птичьего полета смотрела вниз. Ее привязали прочно - никто не осмеливался стать причиной гибели девы Шу-эна. Если Нилшоцэа прикажет стрелять из луков, то прикажет целиться в нее, а потом уже в пояс, чтобы не живая, не добровольно ступившая в небо, а мертвая, упала она на камни мостовой с огромной небесной высоты.
На ее поясе, длинном и прочном, истканном из нитей священного дерева луниэ и льна, можно было долго пробыть над бездной, под лучами восходящего солнца. И флейта была с ней - ей удалось сохранить свою флейту, и она с трудом поднесла ее к губам.
И не умрет он,
Не иссякнет кровь его,
Ибо он отдал ее
За всех,
За всех,
За всех,
И принял ее назад
Живую и горячую,
И только снег и лед
Боят ся его.
– Сашиа, пойдем со мной, - раздался вкрадчивый голос.
– Ты правильно отвечала этому глупцу Нилшоцэа. Ты достойна истинного сына Запада.
– Да, я знаю имя этого сына Запада, - спокойно ответил Сашиа.
– А твое имя - Эррэ? Уходи же прочь.
– Я уйду прочь, но уходя, буду понемногу развязывать твой пояс, - сказал вкрадчивый голос.
Рядом с ногами Сашиа, обутыми в простые кожаные сандалии, сорвался в бездну кирпич - и разлетелся по всей площади темно-красными брызгами.
– И если ты не согласишься, ты очень быстро полетишь вниз - как этот кусок обожженной красной глины.
– Мне есть куда лететь, - возразила Сашиа.
– А тебе - некуда.