Жернова богов

Рам Янка

Прижимаясь спиной к стене, иду так, надеясь наткнуться на очередной карман и укрыться там.

Молюсь ее богу, чтобы спрятал нас. И он слышит меня! Как только голоса становятся ближе и свет ярче, моя спина чувствует скос по стене, и я ухожу в него глубже, укрываясь в каменной нише. Несколько серых балахонов тревожно переговариваясь пролетают мимо. Я продолжаю свой путь. Тело уже онемело и Чио больше не кажется мне легкой. Можно перекинуть на плечо, но всем известно, что воинов с разбитой головой нельзя переносить так. Иначе

они потом не приходят в себя или становятся увечными умом. Поэтому продолжаю нести так.

Несколько раз проверяю биение на виске. Живая…

По стенам уже лампады, и я узнаю застенок. Где-то здесь выход…

Через несколько мгновений мы вываливаемся в залу Пустот. Руки отказывают. Всё… Опускаюсь по стене с ней на пол. Надо идти… Но я едва дышу сам. В глазах темно.

Но я моргаю, пытаясь разогнуть эту тьму. Потому что очень хочу увидеть ее лицо. И не факт, что второй шанс будет.

А лицо у этой воительницы очень нежное и совсем юное… Губки как лепестки…

Глажу ее по щеке. Давай, Чио, очнись!

Я слышу шаги. Быстро возвращаю ее повязку на место. Беспомощно прижимая ее к себе. Даже меч мне сейчас не достать. Руки не слушаются от перенапряжения.

Только не балахоны! — опять умоляю я богов.

Позаботься о своей дочери, Кайпо.

— Ладимир…

— Элай! — с облегчением выдыхаю я.

С ним юная инфанта Борро.

— “И сотрясёт он основние миров”… - бормочет она, глядя мимо нас. — “И отнимутся у паука чресла с паучьей нитью…”

— Гул был… — хмурится он. — Ваших рук дело?

Север всегда поддерживает Север. Иначе давно бы был завоеван Борро и Лакастом. Это Любой княжич понимает. Любой умный книжич. Элай — умный.

— Наших.

Чио со стоном вздрагивает, но глаз не открывает. С облегчением выдыхаю.

— Помоги нам, мой северный брат. Позови брата моего кровного — Света.

— Пока ходить буду, капиты вас углядят. В этот тайных ход недавно зашли несколько. Мы с Шейлой за колонной укрылись. Видели…

— Что вы здесь делали?

— Изучаем пророчества. Давай свою рани мне, пойдем, брат, спрячем ее.

Элай несет на руках Чио. Инфанта бормоча что-то еще не отстает от нас. В ее руке лампада.

— “Десять лап у паука… а в чреве его молотится семя золотое…”.

— Что она говорит? — шепчу я Элаю.

— Это тексты пророчеств…

По пути стягиваю балахон. Голова гудит. Вваливаемся в покои Света.

— Брат!

Присаживаясь на кровати сонно смотрит на нас, но уже через мгновение подлетает.

— Клади…

Его пальцы ощупывают голову Чио.

— Боль сниму, а рану мне не вылечить. Кость пробита. Надо звать Сестер.

— Нельзя сестер! Никто не должен знать…

Чио изредка стонет, ее пальчики подрагивают.

— Нужно что-то сильное, быстрое…

Мы все переглядываемся.

— Чудодейственных средств не так уж и много, да и все известны, — вещает Элай — Рабанга,

мумие и лотос. Если под костью все цело, то…

Все это есть в подарках у сестер!

— Давай, Свет, делай, что умеешь, а я принесу необходимое.

— “И обрушится тьма на леса… и погасит эта тьма пламя, в котором они горят…”

Глава 5 — Послевкусие ночи (ч2)

POV Тахико Нава

— Княжна Тахико. Присаживайтесь. Вы встаете на рассвете, и мы решились пригласить Вас на беседу пораньше.

Всё правильно, я практически не сплю. Тяжелый ком в груди от каждой мысли про Ена не дает мне спать. Но откуда это знают они? Ведь я не выхожу раньше положенного из кельи. Подглядывают? С них станется…

Массивные двери закрываются за мной. В зале огромный круглый стол, несколько высоких деревянных кресел, похожих на троны, в камине трещит огонь. На креслах — Согару и Нордик. У камина неспешно прохаживается Брат Шо. Вдыхаю запах этой комнаты. До сих пор не могу привыкнуть к таким насыщенным ароматам — дыма, камня, дерева. У нас в Наварре гораздо меньше запахов, а те, которые такие сильные обычно связаны с едой. Здесь же, особенно там, где горит живой огонь и все нагревается от него, запах становится очень густым.

Присаживаюсь на краешек кресла, распрямляя спину.

— Тахико Нава — самая достойнейшая из Золотого семени, — в тоне Согару сквозит лесть, тут же сменяющаяся показательным сожалением. — Однако… княжна не первая наследница…

— Почему же “самая”? — мне не нравится Согару, он скользкий, как угорь.

— В княжне течет две благородных крови. Кровь Севера и кровь Юга. Вы в равной мере можете претендовать на обе локи — и Ким-Цы, и Наввару.

— Не совсем так, — отрицательно качаю я головой.

Наследниками считаются только дети того властителя, что был коронован. Даже если до коронации, кто-то имел больше прав на трон, то его дети уже не Золотое семя. Да и на Наввару по местным законам я прав не имею, так как не только младшая, но и байстрючка. И я бы назвала себя самой недостойной из Золотого семени. Нигде мое право на трон не безусловно.

— Детали опустим… Это всё нюансы.

— Разве не нюансы решают судьбу мира?

— Юная княжна мудра не по годам, — кивает Нордик. — И если княжна столь мудра, то не применет возможностью принять предложение Капитула.

Брат Шо роняет свой посох проходя мимо меня. Вздыхает.

Нордик недовольно прищуривает глаза. И я встаю с места, чтобы поднять старику посох. Отодвигаю ему стул.

— Княжна мудра… — бормочет Брат Шо. — И НЕ применет.

Встречаемся на мгновения с ним глазами. Глаза у Шо глубокие вдумчивые и очень ясные. Совершенно не подходящие для этой беспомощности глаза. Он опускает взгляд, садясь на стул.

Моё сердце отчего-то начинает биться. Как будто он хотел предупредить меня о чем-то.