Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
Шрифт:
Поговорив с Евстигнеевым, направили аэросанный батальон на Валаам: пусть выжгут школу шюцманов в Никоновской бухте. Спустя три дня пришло сообщение, что разведшкола полностью уничтожена. В первую очередь перебрасываем сюда 1-ю дивизию НКВД. Пусть займется тылом и охраной тыла. Они – пограничники и милиционеры. Им и флаг в руки. Первый взвод, попав в «райские условия» плацдарма на правом берегу, начал активные действия против финских строителей, за пять дней уничтожив более двадцати строящихся броневых колпаков и дотов Олонецкого УР. Мы с Сашей Овечкиным вплотную занялись Свирьстроем, несколько дней высматривая позиции напротив ревущего пролома Свирской ГЭС. Саша пошел западнее,
В Тихвине Евстигнеев и я встретились с Гореленко.
– Здорово, Филипп Данилович! – протянул руку Петр Петрович низенькому полному человеку в бекеше и папахе.
– Здорово, коли не шутишь, Петр Петрович. Приехал мне плешь проедать? Давай-давай! Мало мне, наверное, днями у Говорова досталось. Нечем у меня наступать. Нечем!
– Вопрос о передаче тебе 368-й дивизии решен. И 185-й отдельный батальон погранвойск НКВД получишь, и 1-ю дивизию НКВД на твой участок перебрасываем, но не в твое распоряжение, а для наведения порядка в тылу фронта. Бардак тут у тебя творится: финны как у себя дома разгуливают, дезертиры по лесам шатаются.
– Не дезертиры они, а беглые уголовники. А то, что шинельки с трупов поснимали, так это не делает их красноармейцами.
– Вот и займемся. А что ты нас на улице держишь? Собрался куда, что ли?
– С вами соберешься! Хотел в Вытегру съездить, посмотреть, в каком состоянии дивизию передают.
– В плохом состоянии, тяжелого вооружения у дивизии нет. Дивизион ф-22, остальное – сорокапятки. Танков нет, несколько бронемашин. Временно передадим тебе 122-ю танковую бригаду из 54-й. Она начала марш от Сертолово сюда. И две батареи самоходных пушек 152-мм.
– И все?
– Чем богаты! Под Новгородом упорные бои.
– Слышал-слышал.
– Ну и вот, моя рота разведки здесь у тебя поработает. Знакомьтесь: капитан Иволгин.
– Да мы знакомы, еще по той войне. Здравствуй, капитан.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – откозырял я.
– Ну, рассказывай, что хорошего увидел.
– На участке 163-й дивизии немцев не обнаружено. Ее куда-то перевели или держат в резерве.
– Петр Петрович, давай свой полушубок, раздевайся, капитан. Пойдемте к карте. Мне, понятное дело, главное – захватить обратно мост и Свирьлаг. Положение на правом фланге меня не очень беспокоит. Сил и средств у противника маловато, чтобы что-то организовать в направлении Вытегры. Однако дивизия подходит оттуда. Длительный марш на состоянии дивизии отразится плачевно. Само собой, напрашивается решение использовать ее на правом фланге, у Вознесенья. Транспорта для переброски на центральный участок нет.
– Приехали! Тогда я собираю роту в кулак на правом фланге и совместно с танкистами и самоходками готовлю наступление там.
– Говоров тебе голову отвернет, Максим. Была установка активизировать действия на всем участке фронта, – высказал мнение Евстигнеев.
– Провели разведку на левом фланге, уничтожили несколько дотов и бронеколпаков. Провели разведку на центральном участке в районе Лодейного Поля. Везде противник укрепился и подготовил долговременную оборону.
– Были.
– Вот и начнем с Ошты. Ликвидируем хотя бы один плацдарм.
Генералы переглянулись.
– Да не смотри ты так на меня, Петр Петрович. Нет у меня сил и средств. И ты сам говорил, что дивизия идет без тяжелого оружия. Много ты тут сорокапяткой навоюешь? Давай, капитан, собирай роту. Вот тут в Родионово школа, там и селись. Хотя постой, бомбили ее недавно. Здесь правее есть дивизионный узел. Выгоняй оттуда Горобца, ему следовать в Кузру. Располагайся. Школу тоже можешь использовать. Собственно, деревня вся пустая. Жители ушли. Разберешься на месте.
Я выглянул на улицу и позвал Павла, передал ему все. Вернулся в комнату. Там командарм «7-й отдельной» ругался по ВЧ с Говоровым, а адъютант накрывал на стол.
– Ну что?
– Передал, вечером все будут в Родионово.
– Ну, давайте пообедаем, чем бог послал, да поедем смотреть воинство великое, – потирая руки и хитро улыбаясь, сказал Гореленко. – Уломал я его!
Бог послал вкусный жирный вчерашний борщ с пампушками и свиную поджарку под приличное количество водки. Вкусно поесть командующий любил. После обеда на улице он довольно долго рассматривал наши «доджи» и «виллис», увешанные пулеметами.
– Богато у тебя разведчики живут, Петр Петрович! Балуешь ты их!
– А ты видел, сколько у него на груди навешено? Думаешь, за красивые глаза? Вот и «балую»!
Впереди колонны пошел БТ-7, потом бронемашина, затем наш «додж», полноприводная «эмка» командующего, такая же «эмка» Евстигнеева, а замыкали колонну «виллис» и «додж». В последнем сидели мы с Женечкой. Погода ветреная, низкая облачность. Что-то вроде снега сыплется с небес, зато озираться не требуется. Ехали долго, скорость чуть больше сорока километров в час. Лишь к вечеру добрались до Патракеевки, где и встретили первую колонну 368-й дивизии. Усталые бойцы в валенках, с заметенными снегом шинелями тяжело несли вооружение и боеприпасы. Скорость два – три километра в час. А им еще шагать и шагать. Взгляды недобрые: ишь, встали, начальнички, обходи их теперь.
– Стой! – раздалась команда. – Нале-ево! Товарищ командующий, 1226-й полк вверенной вам 368-й стрелковой дивизии совершает марш к деревне Челекса. Командир полка майор Алексеев!
– Здравствуйте, товарищи! – Нестройный хор голосов в ответ. – Поздравляю вас с прибытием в Седьмую отдельную армию Ленинградского фронта! – прокричал командарм. Криков «ура» практически не последовало. Полк идет уже вторые сутки, пройдено 62 километра. Осталось девять. Я подошел после команды «вольно» к Алексееву.
– Капитан Иволгин. Фронтовая разведка. Тяжелые есть?
– Да, восемь человек с обморожениями.
– Грузите в два «доджа».
Носилки закрепили на штатные места. Получив разрешение Евстигнеева, мы выехали в сторону Челексы. Уже стемнело, снег превратился в низовую метель. В Челексе приемный пункт медсанбата армии, туда и поместили раненых, сами вернулись к колонне: забрать своих разведчиков. Оттуда тронулись в сторону Родионово. Неожиданно Павел затормозил:
– Товарищ капитан! Финны! Вон!