Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
Шрифт:
– Примерно совпадает с тем, что говорилось в Генштабе, но аппетиты умерь, Максим.
– Петр Петрович, это необходимый минимум. Меньшими силами можем увязнуть в боях и не достигнуть необходимого эффекта. Имея номер указания Ставки, в условиях оборонительных боев на большинстве театров военных действий, мы можем получить разрешение на формирование такой группы, а потом использовать ее и при штурме Нарвы и при работе в Восточной Пруссии. Плюс к этому в Шлиссельбурге необходимо заказать серию вот таких вот самоходных двухвинтовых десантных барж: с бронированной носовой аппарелью и выхлопом в воду, грузоподъемностью пятьдесят – шестьдесят тонн, двигатели – 3Д6
– Сам возьмешься?
– Конечно! Я придумал, мне и отвечать, товарищ генерал.
Под разговоры, обе бутылки опустели, генерал заказал у проводника чай. Мы разбирали детали операции до утра. Саша тоже подключился, хотя было понятно, что у него теперь совсем другая задача. Много сложнее и более поливариантная.
На Московском вокзале разъехались: Сашка поехал на Комендантский, за машиной и бойцами, а мы – в Смольный, докладывать командующему. Выслушал поздравления от всех, знакомых и незнакомых. Мои предложения неожиданно были поддержаны Ждановым. Ему была поставлена задача добиться освобождения Свирьстроя и начать восстановление Нижнесвирской ГЭС, а создание ударно-штурмовой группы на основе уже проверенной в боях дивизии могло приблизить выполнение этой стратегической задачи. С десантными средствами тоже больших проблем не возникло: соответствующий проект десантной самоходной баржи «Северянка» существовал и требовал только незначительных изменений, в основном в части бронирования и пропульсивно-рулевого устройства. Строительных мощностей в Питере хватало. Памятуя о том, что фронт добился довольно значительных успехов после реализации части моих предложений, Жданов обещал развернуть кипучую деятельность, нацеливая парторганизации предприятий на скорейшее выполнение этих задач. Упирались только «летуны», у которых отбирали три полка новеньких Пе-2. В итоге сошлись на двух, а третий забрали у флота.
Сашка ждал у разведупра, там он уже получил приказы на занятие квартир в доме на Кировском, 26. Мы выехали в сторону Родионово. Неожиданно в районе Отрадного Сашка сказал:
– Хуун! Хуун куда-то повезли! – показывая на проехавший мимо грузовик. Я скомандовал Павлу разворачиваться. «Додж» быстрее ЗиСа, мы обогнали грузовик и знаками показали ему остановиться, сами тоже начали останавливаться. Тот нас объехал и прибавил скорость. Мы рванули за ним.
– К пулемету! Если не остановится, бей по скатам! – скомандовал я.
Грузовик попытался не дать нам его обогнать, но наведенное на него оружие подействовало. В кабине сидел лейтенантик из особого отдела 54-й армии. Он предъявил документы.
– У меня приказ доставить военнопленную в лагерь для военнопленных в Славянке.
– Гражданка Рамсай не военнопленная, а гражданское лицо, и находится в моем подчинении. Я – начальник 2-го отдела Главного разведуправления Генерального штаба при Ленинградском фронте майор Иволгин. Вот документы на служащую Рамсай.
Пришлось ехать в особый отдел армии. Там все быстро решилось. Хуун прыгнула на шею Сашке, он зацеловал
– Вольно, разойдись!
Бойцы подошли к нам, стоящим в середине фронта.
– Покажите звездочку, товарищ майор! А Сталина видели? А мы тут ротный знак придумали! – протягивают мне нашивку с вышитой золотом и чернью птицей. – Иволга! Ваш позывной, товарищ командир.
– Я попросил Политуправление разрешить роте носить этот знак! – сказал Василий Иванович. – Нам разрешили!
– Демаскирует!
– Зато дисциплинирует и обязывает. А этот знак вам, Максим Петрович. Его на Гознаке лично мать Аллилюлина сделала.
– От него – возьму! Спасибо, Салават. Передай матери спасибо от всей роты.
Коротко обмыли награды и тронулись в обратный путь. Машины придется вернуть в роту, а самим выбивать что-то из тылов фронта. Ночью подняли коменданта дома – была такая должность, выборная, кстати, из жильцов дома. Низенькая пожилая женщина в пуховом платке внимательно рассмотрела предписания, открыла небольшой сейф и выдала нам три ключа.
– Вот этот от левого подъезда, дверь должна быть постоянно закрытой, товарищи! В подъезде никто не живет, по предписанию весь он отводится какому-то 2-му отделу, старший – майор Иволгин.
– Это я.
– Предъявите документы, товарищ майор!
– Пожалуйста!
– А этот от 67-й квартиры, она в том подъезде на третьем этаже. Единственная с мебелью. Остальные пустые. Всего двенадцать квартир. Ключи в тумбочке в правой квартире на первом этаже.
– Мы возьмем все под охрану, там будет постоянный пост на входе.
– Да уж, товарищи военные. Имущество народное, попрошу не безобразить и мусор выносить своевременно. А это ваш ключ, товарищ старший лейтенант. Сейчас черкну записку Фросе, чтобы пустила. Сколько вас?
– Двое: я и товарищ Рамсай.
– Документы покажите! А это что? Почему у гражданки такие документы? Я сообщу куда следует!
– Конечно! Но это мои сотрудники. У товарища Рамсай пока других документов нет. Будут. Вот ее финский паспорт, она из Финляндии. По-русски не говорит.
Тетка подозрительно посмотрела на всех, отметила все в карточке, переспросила фамилии новых жильцов. Поворчала, что ходют тут разные по ночам… На этом все было завершено. Мы вышли во двор. Из «доджа», «виллиса» и «опеля» вышли Павел и шесть бойцов, сопровождавших нас.
– Становись!
– Товарищ майор, отделение сопровождения построено, старший – сержант Андреев, – доложил Павел.
– Ключ от подъезда, выходишь и направо. Осмотреть подъезд, подвал, чердак. После осмотра установить пост на первом этаже. Квартиру справа использовать как караульное помещение. Взять подъезд под охрану. В роту поедете, когда появится смена. Начальник караула: сержант Андреев. Охрименко! Развернуть радиостанцию в квартире на шестом этаже и установить связь с ротой и разведупром. В роту передай, чтобы с утра выслали сюда отделение Князева. Станцию ставить с возможностью подзарядки или стационарно.