Жертва обязательств
Шрифт:
– Так точно, товарищ полковник.
– Выполняйте.
Около 'штабных' автобусов Антон заметил небольшое скопление людей в костюмах и при галстуках. Среди них был хорошо заметен дородный и рослый Квитковский. Рука Антона дернулась было подтянуть узел его собственного галстука, но на пол пути замерла. 'Да какого черта! Я же не на плацу в конце концов. Пусть своими холуями командует!'
Подойдя ближе, Антон сухо поздоровался и с удивлением пожал протянутую губернатором руку. Квитковский выглядел напряженным, но не растерянным, а скорее наоборот,
– Антон Павлович, известно что-нибудь на данный момент? Есть уже какая-то ясность в плане того, с кем именно мы имеем дело, и что им нужно?
– Пока не знаю, - покачал головой Антон.
– Но, возможно, техническая служба уже сумела с ними связаться. Пойдемте в автобус, узнаем подробнее. Только ммм... свиту давайте оставим на улице.
– Договорились, - усмехнулся Квитковский и сказал что-то одному из своих людей.
– Антон Павлович, как вы думаете, эти теракты направлены конкретно против руководства города?
– проговорил губернатор в пол голоса, поравнявшись с Антоном.
– Отчего вы так решили?
– Ну как же, сначала клуб, где часто бывает мой сын, затем класс, в котором учится ваш. Неужели совпадение?
– Не знаю...
– Антон потер ладонью подбородок.
– Не верю я в совпадения. А что, много у вас недоброжелателей, Олег Петрович?
– Много, не много, - проворчал губернатор.
– У кого их нет?
– Верно. В любом случае, как только мы свяжемся с террористами, это прояснится.
Антон с губернатором залезли в автобус, куда уже набились почти все руководящие лица города и области: начальники технической службы и группы психологов, давешний спецназовский майор, руководитель службы разминирования, командир отряда ОМОНа, несколько замов, пара инженеров и другие специалисты. Были там и Никитин со своим непосредственным руководителем: начальником УВД области, седым полным генерал-майором.
Удивительной была тишина в автобусе. Все молчали, говорил лишь один человек. Антон узнал в нем Владимира Самойлова, начальника психологов. На нем были надеты наушники с микрофоном, в который он сейчас говорил:
– ... я готов выслушать все ваши требования. Мы постараемся прийти к взаимовыгодному соглашению по всем пунктам.
Ответ его собеседника дублировался по громкой связи в автобусе. Антон услышал хрипловатый голос, говоривший на русском чисто лишь с еле заметным среднеазиатским акцентом:
– Конечно, вы будете слушать. А что еще вы сейчас можете сделать?! Предупреждаю сразу: если попытаетесь штурмовать здание, мы откроем огонь по заложникам и взорвем вашу банку с рыбками! Большой аквариум заминирован, дети сидят в тоннеле. Представляете, что будет с ними, когда стенки тоннеля разлетятся?
– Я понял вас. Штурма не будет. На каких условиях вы согласны отпустить заложников?
– Мы отпустим их после того, как вы освободите из тюрьмы всех участников группы Аланова.
– Хорошо, этот вопрос будет решаться руководством. Я немедленно доложу о ваших требованиях. Но вы же понимаете, что это
– Мы не спешим.
– Да, конечно. Но, может, сейчас вы в качестве знака доброй воли отпустите хотя бы часть заложников. Например, женщин и детей...
– Ты и правда считаешь меня за идиота?!
– голос в динамиках прозвучал громче и резче, чем прежде.
– Вовсе нет, - Самойлов продолжал говорить так же спокойно и мягко, но Антон заметил, что лоб его покрылся испариной, а пальцы левой руки, которой Владимир сжимал подлокотник кресла, побелели от напряжения. 'Вот у кого и вправду паршивая работа!'
– Возможно, есть какие-то еще условия, при выполнении которых, вы смогли бы отпустить хотя бы детей, - продолжал Владимир.
– Я готов их обменять.
– Вы готовы обменять детей?
– Да.
– Каковы ваши условия?
– Мы согласны обменять детей на ваших генералов, - собеседник Самойлова снова усмехнулся, а у Антона вдруг, споткнувшись, неровно заскакало сердце и зашумело в ушах от недоброго предчувствия.
– Поясните, пожалуйста. Мне кажется, я не совсем вас понял.
– Проще некуда: мы отпустим часть заложников в обмен на начальника полиции области и на начальника ФСБ. Теперь, надеюсь, понятно?!
– Да, вполне. Этот вопрос мы постараемся решить в ближайшее время, - Владимир говорил, не сбиваясь, а сам обернулся и растерянно смотрел на Антона.
– Но может, пока мы можем что-то сделать? К примеру, обеспечить вас и заложников водой или...
– Нет! Пока вы можете передать мои слова Сипягину и остальной вашей своре! Даем вам на размышление час. Если после этого ответа не последует, мы начнем убивать заложников!
– на этом невидимый собеседник оборвал связь.
То, что потом началось в автобусе, слилось для Антона в какой-то безумный винегрет. Сначала все некоторое время еще продолжали молчать и смотрели то на самого Антона, то на бледного, как бумага, седого генерала. Поскольку и они ничего не сказали, заговорил майор спецназа. Он говорил о том, что требования выставлены нереализуемые. Никто в здравом уме никогда не освободит из тюрем террористов из группы Аланова, которых совсем недавно арестовали в Москве в квартире, битком набитой взрывчаткой и оружием. А раз так, то надо обсудить возможность штурма, и что, по его мнению, надо всеми силами дотянуть до темноты.
Майор продолжал еще что-то говорить, когда Антон вновь посмотрел на свои памятные часы. Было пятнадцать минут третьего. 'Нет, до темноты нам не дотянуть. Они ведь тоже все понимают. И что тогда?' Ответ на этот вопрос Антон прекрасно знал из своего профессионального опыта. Не получив ничего, они начнут убивать. Просто потому, что потеряют всякий интерес к переговорам, смысл которых сводится только к затягиванию времени. Перед глазами Антона возникло мокрое от слез лицо Ирины: 'Антон, освободите их! Вы же можете' Теперь, когда у него и впрямь появилась такая возможность или хотя бы надежда на нее, он должен попытаться.