Жертва особого назначения
Шрифт:
Русский явно нервничал.
– Где?
– Южнее от города. Пиши координаты.
Подольски послушно записал.
– Записал.
– Будь там завтра. И еще. Та «Тойота», – русский продиктовал номер. – Если она будет там завтра, сделка сорвется, понял?
Сукин сын.
– Понял.
– Все.
Подольски попрощался с русским, набрал номер Меликяна.
– Гость не приедет, – сказал он. – Будьте наготове.
– Понял.
Церэушник забил продиктованные координаты во встроенный в коммуникатор GPS-навигатор: это было не шпионское, а вполне обычное дополнение, позволяющее удобно и быстро ориентироваться в незнакомых
Раффа на месте не было, он выехал из посольства и пока не вернулся. Главным на станции сейчас был его зам по имени Дональд Сокс, старый и опытный волк, начинавший еще во времена холодной войны. Самого ее конца, но это ничего не меняло – он был одним из тех, кто своими глазами видел, как рушилась Берлинская стена. Сама станция в Багдаде уже много лет была как проходной двор, и каждый, кто хотел выбраться на уровень старшего оперативного офицера ЦРУ, должен был иметь в своем личном деле запись о работе здесь или в Кабуле, или в другом подобном месте. Начальник станции ЦРУ в Багдаде – тоже должность скорее политическая. Но кто-то должен был вести работу, точнее, курировать ее, – самую нудную, самую примитивную, типа работы с агентами, снятия и обобщения информации с местных информационных источников и тому подобное. Это и был Сокс, которому немного осталось до пенсии, в котором было много профессионализма и мало политических амбиций и того, что сейчас называют «собственным видением мира» (в переводе это отсебятина и бардак). Так что, когда Рафф куда-то выбирался, Сокс оставался за него.
– Машину я вам, конечно, сменю, – сказал он, неторопливо жонглируя в пальцах старомодным деревянным карандашом. – С этим проблем нет. Главный вопрос в другом.
– Как он узнал?
– Нет. Как он узнал – это второстепенное. Вопрос – чего на самом деле хочет этот русский?
Подольски недоуменно пожал плечами:
– Денег, как и всегда. И визу. Все разговоры о патриотизме обычно заканчиваются ровно в тот момент, когда на столе появляется зеленая карточка.
Заместитель начальника станции покачал головой.
– Э, нет, друг мой. Тут дело в другом. В конце концов, я контактировал с этим русским. Видел его глаза, когда он приперся к нам требовать пятьдесят штук. Тут что-то другое.
– Что именно? – не понял Подольски.
– Вы знаете, что такое пирамида Маслоу? – вопросом на вопрос ответил Сокс.
– Иерархия человеческих потребностей? – недоуменно переспросил Подольски.
– Она самая, парень, она самая. Первоочередные потребности – безопасность и пища. Дальше идут потребности, уже не связанные с физическим насыщением.
– И что с того?
– А то, что этот русский довольно богат. Да, он заработал свои деньги не самым честным и чистым путем, но кто не без греха?
– И сейчас он пытается сохранить то, что есть, и сорвать главный куш в жизни.
– Далеко не факт, что это так. Знаешь, – Сокс уставился куда-то вдаль, хотя перед ним была всего лишь стена. – Коммунисты были менее опасными. Мы вербовали их, одного, например, за лекарство – его ребенку нужен был швейцарский препарат, а посольство не выделило валюту, чтобы его купить. Многие бежали в Америку, как в Землю обетованную. Большевистская пропаганда промывала им мозги о том, что мы вот-вот рухнем, что они живут лучше нас, а потом они приезжали в любую западную страну и потрясение было столь сильным, что они не выдерживали и спускали все свои коммунистические убеждения в сортир. Шли в наше посольство наниматься на работу. Но теперь русского не так-то просто завербовать. Поверь мне, парень, я пытался.
– У них нет убеждений, – несколько неуверенно сказал Подольски. – Что они несут миру? Все, что они хотят, – еще что-то украсть. В Штатах я сидел на контроле русской мафии. Наслушался так, что дерьмо из ушей лезет.
Сокс покачал головой.
– Ошибаетесь. В них есть что-то такое, стайное. Они могут быть вразброс, но как только придет кто-то и скажет нужные слова, они вдруг окажутся в едином строю. Бедные, богатые, воры – все. Как заклятье, поднимающее мертвецов из могил.
Сокс моргнул, стряхивая наваждение.
– К делу. Машину я вам дам. Сколько нужно?
– Полагаю, что одну. На замену той, которая засветилась.
Заместитель директора станции потыкал по клавишам ноутбука.
– Есть. Она на четырнадцатой улице, на плотной стоянке. Иранский «Патруль» в приличном состоянии, чистый. Мы его последний раз использовали три месяца назад, ни по каким полицейским файлам он не проходит. Ключ под передним колесом, справа.
– Благодарю.
– Вам нужна поддержка? Пару человек я смогу дать. Можно направить людей из дипломатической секретной службы, с ними можно договориться.
Подольски покачал головой.
– Нет, не нужно. Полагаю, если он хочет уйти от русских, нам не потребуется сила. Нужно будет только забрать его.
– Это опасное место, близ иранской границы.
– Двенадцать лет назад я отстреливался в таком же. И остался жив.
– Ну, как знаете.
Ирак, недалеко от Басры
29 мая
Иранский «Ниссан» был на месте. На нем они съездили на базу и получили упакованные в военный спальный мешок доллары. Миллион долларов. Первый взнос.
Несмотря на то что иранский «Ниссан» вмещает семерых, они поехали на двух машинах, по два человека в каждой. Один – тот «Ниссан», который они купили на базаре, второй – который им дали сотрудники местной станции ЦРУ. Деньги следовали в первой машине.
По машинам они распределились неравномерно. В первой машине ехали Подольски, Меликян и Мамука за рулем. Во второй был один Этерли, у него был автомат и снайперская винтовка, он должен был прикрыть передачу и по возможности обеспечить отход. Поэтому ему нужна была отдельная машина и отдельная позиция.
Дорога шла на юг. Это было первое национальное шоссе, Басра – Багдад, точно так же, как в Афганистане – Кабул – Джелалабад и дальше на Пешавар. Дорога, соединяющая две столицы страны, центральную и южную. Потом она уходит на Мосул, а с юга – на Эль-Кувейт. Еще при Саддаме в Ираке были построены отличные дороги, сейчас они ремонтировались и расширялись. Дорога во многих местах шла параллельно реке Тигр, иногда даже пересекая ее по мостам, капитально отремонтированным и расширенным. Кое-где она пересекалась и с новой железнодорожной веткой, ныряя под виадуки или проносясь над стальными путями по путепроводам. На эту дорогу, как бусины на нить, были нанизаны иракские города – одинаковые, быстро строящиеся, те самые, которые в 2003 году американская армия захватывала один за другим.