Жертва всесожжения
Шрифт:
Метрдотель держал мой стул. Я махнула ему рукой, что не надо. Это был не феминизм, просто недостаток грациозности. Мне никогда не удавалось придвинуться к столу так, чтобы стул не въехал мне по ногам или чтобы не оказаться так далеко от стола, что потом приходилось подтаскивать стул самой. Так что черт с ним, как-нибудь сама справлюсь.
Жан-Клод смотрел, как я воюю с креслом, улыбался, но не пытался помочь. В этом я его все же переломала. Он грациозно занял свое место. У него франтоватые движения, и он ловок, как кошка. Даже в минуты отдыха ощущалось
Такой он был.
Я покачала головой.
– Что случилось, mа petite?
– Я чувствовала себя Золушкой на балу, пока тебя не увидела. Теперь я как одна из злых сестер.
Он добродушно сказал:
– Ма petite, ты прекрасна и знаешь это. Должен ли я тешить твое тщеславие, повторяя эти слова?
– Я не напрашивалась на комплимент. – Поглядев на него, я снова покачала головой: – Ты сегодня потрясающе выглядишь.
Он улыбнулся, склонив голову набок, волосы упали вперед.
– Merci, та petite.
– А волосы ты развил перманентом? – спросила я. – Выглядят великолепно, – поспешно добавила я, и так оно и было, но все же я надеялась, что это не перманент. Мне нравились его кудри.
– Если бы так, что бы ты сказала?
– Если бы так, мог бы просто ответить «да». А ты меня дразнишь.
– Ты бы горевала, если бы моих кудрей не стало? – спросил он.
– Я бы могла сделать для тебя то же самое.
Он сделал страшные глаза, изображая ужас.
– Только не твою корону, mа petite, mon Dieu [2] ! – Он надо мной смеялся, но я к этому привыкла.
– Ни за что не подумала бы, что ты сможешь втиснуться в такие облегающие штаны.
Он улыбнулся шире:
– А я ни за что не подумал бы, что ты сможешь спрятать пистолет под таким изящным платьем.
– Он себя обнаруживает, только если меня обнять.
– Очень верное замечание.
Подошел официант и спросил, что мы будем пить. Я заказала воду и колу. Жан-Клод отказался. Если бы он мог что-то заказать, то только вино.
2
О боже (фр.)
Он подвинул стул и сел почти рядом со мной. Когда подадут обед, он отсядет обратно, но выбирать блюда – это входило в программу вечернего развлечения. Несколько ужинов ушло у меня, чтобы понять, чего хочет – нет, что нужно Жан-Кдоду. Я была его слугой-человеком. На мне было три его метки. Одним из побочных эффектов второй метки была возможность для Жан-Клода питаться через мое посредство. Так что, если бы мы поехали в долгое морское путешествие, ему не пришлось бы сосать кровь у пассажиров или команды. Какое-то время я бы его прокормила. И еще – он мог ощущать вкус еды, которую я ем.
Впервые почти за четыреста лет он снова мог чувствовать вкус еды. Есть приходилось мне, но он получал от еды наслаждение.
Он закинул руку на спинку моего кресла, и мы стали вместе читать меню. Жан-Клод придвинулся настолько близко, что его волосы касались моей щеки. Запах его духов... извините, одеколона, ласкал мне кожу. Хотя если назвать это одеколоном, то «Брют» – просто жидкость от насекомых.
Я отодвинулась от ласки его волос – в основном потому, что, когда он был так близко, я не могла думать ни о чем другом. Может быть, если бы я приняла его приглашение переехать жить к нему в «Цирк Проклятых», этот жар бы ослабел. Но я в рекордное время сняла себе дом посреди пустырей, чтобы не стреляли в моих соседей – из-за этого я и съехала с прежней квартиры. Дом мне не нравился. Я вообще не из домовладельцев. Мне бы квартиру в кондоминиуме, но там, увы, тоже есть соседи.
Кружева Жан-Клода царапали мои почти обнаженные плечи. Он положил руку мне на плечо, гладя пальцами кожу. Его нога коснулась моего бедра, и я поняла, что ни черта не слышу из того, что он говорит. Это меня смущало.
Он перестал говорить и посмотрел на меня, посмотрел с расстояния в несколько дюймов этими необыкновенными глазами.
– Я пытался объяснить тебе свой выбор из меню. Ты что-нибудь слышала?
Я покачала головой:
– Извини.
Он рассмеялся, и этот смех поплыл над моей кожей, как его дыхание, теплый и ласковый. Это был вампирский фокус, но очень простой, и для нас это было прелюдией на публике. Наедине бывало иное.
Он шепнул мне в шею:
– Не надо извиняться, mа petite. Ты знаешь, что мне приятно, когда я действую на тебя... пьяняще.
Он снова рассмеялся, и на этот раз я его оттолкнула.
– Отодвинься на свое место. Ты здесь достаточно давно, чтобы решить, чего ты хочешь.
Он послушно отодвинулся.
– Что я хочу, у меня уже есть, mа petite.
Мне пришлось опустить глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Жар пополз по шее вверх, на лицо, и я не могла его остановить.
– Если ты имеешь в виду, что я хочу на ужин, то это другое дело.
– Ты просто зануда!
– У меня и другие качества есть, – сказал он.
Я думала, что не могу покраснеть сильнее. Я ошибалась.
– Перестань!
– Мне очень нравится, что я могу заставить тебя краснеть. Это просто очаровательно.
Его тон заставил меня улыбнуться против воли.
– Не то на мне платье, чтобы быть в нем очаровательной. Я хотела выглядеть сексуальной и утонченной.