Жертва всесожжения
Шрифт:
Он выпрямился, и в разрезе полотенца мелькнул приличный кусок ляжки.
– У меня есть полотенца и побольше, – сказала я.
Он повернулся, скривившись:
– Я слышал стрельбу. Размер полотенца меня в тот момент не волновал.
– Прости, ты прав, – кивнула я. Моя злость на Ричарда убывала прямо пропорционально отсутствию на нем одежды. Если он действительно хочет выиграть эту войну, ему достаточно только раздеться – и я тут же выброшу белый флаг и зааплодирую. Стыдно,
Ричард провел рукой по волосам, убирая их с лица и выжимая воду. Это движение невероятно выгодно подчеркнуло красоту его груди и плеч. Он чуть прогнулся в пояснице, все тело вытянулось гладкой мускулистой линией. Я знала, что он нарочно демонстрирует свое тело. Мне всегда казалось, что он не сознает, какое действие это тело производит на меня, но сейчас я поняла, что он знает. Глядя в его сердитые глаза, я понимала, что он это делает нарочно. Смотри, что ты упустила, что ты потеряла. Если бы я упустила только тело, то не было бы так больно.
Мне не хватало воскресных вечеров, когда мы смотрели старые мюзиклы. Субботних походов в лес, наблюдений за птицами, целые уик-энды, занятые сплавом на плотах по Мерамеку. Не хватало его рассказов о событиях в школе. Его мне не хватало, а тело – это всего лишь очень симпатичная добавка. Вряд ли в мире найдется достаточно роз, чтобы заставить меня забыть, чем чуть было не стал для меня Ричард.
Он пошел обратно к лестнице продолжать свой прерванный душ. Будь у меня такая сильная воля, как мне самой хотелось думать, я бы не смотрела ему вслед. Мне вдруг живо представилось, как я слизываю воду с его груди и отбрасываю к чертям это дурацкое полотенце. Настолько ясен был образ, что мне пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов. Он больше не был моим. Может быть, и никогда не был.
– Не хочу прерывать выставку племенных жеребцов, – сказал Джемиль, – но кто этот мертвец и зачем он пытался тебя убить?
Если до этого я думала, что смущена, так это были еще цветочки. То, что эта ерунда с Ричардом отвлекла меня от куда более жизненно важного вопроса о несостоявшемся убийце, показывало, что я собственную профессию забыла. Неосторожность, для которой нет слов. Неосторожность, ведущая к гибели.
– Не знаю, – ответила я.
Луи приподнял простыню, которую кто-то успел набросить на покойника.
– Я его тоже не узнаю.
– Не надо, – попросила Ронни. Она снова стала серо-зеленой.
Луи опустил простыню на место, но она неудачно упала и зацепилась за макушку. Кровь пропитала хлопок, как масло фитиль.
Ронни тихо икнула и побежала в туалет.
Луи проводил ее взглядом, а я наблюдала за ним. Заметив это, он сказал:
– Ей случалось
– Один раз, – ответила я.
– И она реагировала так же?
Я покачала головой:
– Думаю, здесь дело в мозгах, которые растеклись по крыльцу.
В кухню вошла Гвен:
– Многие, кто вполне терпим к виду крови, не выносят вида других вытекающих жидкостей.
– Спасибо за информацию, госпожа психолог, – сказал Джемиль.
Она повернулась к нему блондинистой бурей, ее неотмирная энергия заклубилась в помещении.
– Ты, мерзкий гомофоб!
Я приподняла брови:
– Я чего-то не догоняю?
– Джемиль из тех мужчин, кто считает, будто любая лесбиянка на самом деле гетеросексуальна, просто ей не попался настоящий мужик. Ко мне он так приставал, что Сильвии пришлось ему жопу наскипидарить.
– Что за лексика для ученого-психолога, – укоризненно произнес Джейсон. Он поспешил на выстрелы из подвала, куда мы сложили вампиров на дневной отдых. Когда возбуждение улеглось, он вернулся проверить, как там они.
– Там внизу все спокойно? – спросила я.
Он выдал улыбку, как он умеет – одновременно веселую и ехидную.
– Тихо, как в склепе.
Я застонала, потому что он этого ожидал. Но улыбаться перестала раньше, чем он.
– Это не может быть совет? – спросила я.
– Что именно? – не понял Луи.
– Ну, те, кто послал этого типа.
– Ты думаешь, это действительно бандит? – спросил Джемиль.
– Ты имеешь в виду – профессиональный убийца?
Джемиль кивнул.
– Нет.
– А почему ты думаешь, что он не профессионал? – спросила Гвен.
– Недостаточно умелый.
– Может, он был девушкой? – предположил Джемиль.
– То есть выступал в первый раз? – уточнила я.
– Да.
– Может быть. – Я глянула на груду под простыней. – Не ту профессию выбрал.
– Будь это пригородная домохозяйка или банкир, он бы отлично справился, – сказал Джемиль.
– Похоже, что ты это дело знаешь.
Он пожал плечами:
– Я был силовиком с пятнадцати лет. Моя угроза бы ничего не стоила, если бы я не умел убивать.
– А что думает по этому поводу Ричард?
Джемиль снова пожал плечами:
– Ричард – другой. Не будь он другим, я бы был мертвецом. Он бы убил меня сразу после Маркуса. Стандартная рутина для нового Ульфрика – убить силовиков прежнего вожака.
– Я хотела твоей смерти.
Он улыбнулся – напряженно, но не так чтобы злобно.
– Я знаю. Ты иногда бываешь ближе к нам, чем он.