Жертва здравого смысла
Шрифт:
– Великолепно! – заявил Дронго. – Значит, вечером вы отправились к ней.
– Она меня сама пригласила. Я купил у нее сувениров на пятьсот евро. Между прочим, карточку эта женщина не принимала, и мне пришлось заплатить наличными. Можете у нее проверить. Поэтому она пригласила меня на ужин.
– Не сомневаюсь, что все так и было, – заявил Дронго. – Выходит, что Арсена Виргуша, погибшего на пляже, вы больше не видели.
– Нет. А если бы случайно встретил, то сам постарался бы размозжить ему голову. За вчерашнюю драку.
– Это вы напрасно добавляете.
– Нет, конечно. Нас ведь основательно шмонают в аэропортах. Мы летели сначала из Владивостока, потом из Москвы, наконец из Афин. Нет смысла везти кастет через столько кордонов. Конечно, его можно было забросить в чемодан, но он нам не нужен. Матвей – бывший спортсмен, легко справляется с тремя-четырьмя мужиками. Просто этот ваш убитый оказался слишком умелым. Он, наверное, тоже спортсмен, дерется классно.
– Дрался, – поправил своего собеседника Дронго. – К сожалению, он уже никогда не сможет этого делать.
Талунтис отвернулся. Его мало волновала эта тема.
– Я сейчас вернусь, – сказал Дронго, обращаясь к сержанту. – Элени, идемте со мной.
Она быстро перевела его слова Сократу Мицопулосу и выбежала следом за ним.
– Куда мы идем? – спросила женщина.
– В бар, – ответил Дронго. – Он ведь работает до двух часов ночи, да? Сейчас все проверим.
Он стремительным шагом вошел в переполненный бар. Посторонних не пускали сегодня на площадку вокруг бассейна, ресторан, расположенный там, был закрыт. Поэтому многие потянулись сюда.
Дронго протиснулся сквозь посетителей, Элени следовала за ним. Он с трудом расчистил место для двоих рядом со стойкой и позвал бармена, но тот был занят обслуживанием клиентов.
– Два коньяка! – крикнул ему Дронго. – Самых лучших.
Бармен мгновенно обернулся и улыбнулся богатым клиентам. Две порции самого лучшего коньяка стоили полторы тысячи евро. Он готов был обслужить таких людей вне всякой очереди.
– Ты сошел с ума! – заявила Элени и покачала головой. – Никто не компенсирует тебе такие дикие расходы. Тем более ради этих дебоширов.
– Ничего страшного. Я просто давно мечтал выпить глоток самого лучшего коньяка с такой красивой женщиной, как ты, – с усмешкой сказал Дронго.
Бармен поставил перед ними две рюмки коньяка, положил небольшую коробочку шоколада.
– Это бесплатно от нашего бара, – объяснил он, собираясь убрать руку.
Но Дронго перехватил ее и сказал:
– Одну минуту! Я хотел спросить у вас про русского клиента, который сегодня разбил стакан. Когда это было?
Он спросил по-английски, бармен его понял, но ответил, что будет говорить по-гречески. Элени согласно кивнула, собираясь переводить.
– Уже под вечер, – вспомнил бармен. – Он появился здесь еще днем, сильно напился и даже разбил стакан, за который заплатил. Наши гости помогли пересадить его за столик в углу. Он там
– Все понятно. Спасибо.
– Вы заплатите сейчас или вписать сумму в ваш счет? – спросил бармен.
– Впишите в счет, – согласился Дронго. – Так будет удобнее. Перед отъездом я оплачу все свои дополнительные расходы.
Бармен протянул ему бланк со счетом на тысячу семьсот евро и пояснил:
– Ресторанная наценка на коньяк.
Дронго проставил где надо номер своей комнаты, фамилию и расписался.
Затем он поднял свою рюмку и сказал, обращаясь к Элени:
– За тебя.
– А если я опять что-нибудь выкину? – Она тоже подняла рюмку.
– Именно поэтому я заказал коньяк, а не водку или текилу. Чтобы ты немного успокоилась и не так сильно нервничала. За тебя, – повторил он.
Коньяк действительно был великолепным, хотя, на взгляд Дронго, слишком дорогим. Они вышли из бара и возвратились в кабинет менеджера.
Сержант сидел злой и покрасневший. Он уже осознал, что сам все равно ничего не добьется. Будет лучше, если расследованием займется этот вот эксперт. Поэтому сотрудник полиции не задавал больше никаких вопросов.
– Мы все проверили, – сообщил ему Дронго. – Приятель господина Талунтиса действительно просидел в баре несколько часов, никуда не отлучаясь, и напился до такой степени, что разбил стакан. Во всяком случае, после вчерашней дозы и сегодняшнего продолжения он не смог бы нанести такой сильный удар столь подготовленному человеку, каким был Арсен Виргуш. Я понимаю, что мои слова не могут быть конкретным доказательством его невиновности, но показания бармена и господина Талунтиса более чем убедительно свидетельствуют, что он не мог быть убийцей. Рана на его руке была действительно получена в баре.
– А если он поранился, когда убивал своего обидчика, а потом нарочно порезал себе руку в баре, чтобы скрыть эти подтверждения? – предположил Василиос, услышав перевод Элени.
– Господин Хадзис, наверное, вы читаете слишком много детективной литературы, – ответил ему Дронго на английском. – Преступник, который готов растерзать своего обидчика за побои и оскорбления, не станет разрабатывать такой хитроумный план с разбитым стаканам. Он размозжит голову своему сопернику и будет убежден, что правильно сделал. На допросе такой герой вспомнит вчерашнюю драку, покажет свои синяки и заявит, что его снова спровоцировали на этот выпад.
Сержант дождался, пока Элени переведет ему слова эксперта, затем нахмурился и недовольно уточнил:
– Значит, ваш сыщик считает, что я должен отпустить обоих русских парней и искать других преступников?
– Да, он полагает, что они не причастны к этому убийству, – подтвердила Элени.
– Скажите ему, что он ничего не понимает в расследованиях! – Сократ Мицопулос здорово разозлился. – Я посажу друзей под замок, чтобы они не сбежали, и дождусь следователя. Пусть он решает, как надо поступать. А господину сыщику скажите, что мы больше не нуждаемся в его услугах.