Жертва
Шрифт:
— Я разберусь. Мы теряем время, Зак.
Он вздохнул и неожиданно крепко обнял ее.
— Пообещай мне, что не будешь рисковать. Я пойду первым.
Он практически побежал по коридору, Хилари пришлось догонять. Не хватало ещё, чтобы он в своем геройстве наткнулся на измененного, котором не понравилось сидеть взаперти.
Закрытый блок для «избранных» представлял собой прямоугольное замкнутое пространство. Хилари отмахнулась от надвигающейся клаустрофобии, сосредоточившись на цели: выйти отсюда и вывести Зака и Джеймса. Полумрак единственной люминесцентной лампы, толщина стен
Зак остановился возле одной из дверей, взволнованно посмотрел на Хилари.
— Там женщина. Ее мать — пленница в медицинском корпусе. Если успеем объяснить, из этой идеи может что-то получиться.
Зак говорит о биологической матери? За дверью в самом деле рожденная измененная?! Это казалось более нереальным, чем факт выживших во время чумы. Задавать вопросы она будет потом, когда окажется на свободе.
— Как её зовут? — Хилари удобнее перехватила пистолет, отступая в сторону, чтобы иметь возможность для маневра. — Мать девушки?
Девчонка обозлена, и имя матери однозначно пригодится.
— Беатрис, — едва слышно сообщил Зак, набирая код доступа. Хилари не успела даже удивиться. Тяжелая дверь отъехала в сторону, и в коридор стремительно шагнула хрупкая темноволосая девушка в больничной одежде. Она легко оттолкнула Зака, и он отлетел к стене, чудом удержавшись на ногах. Кому как не Хилари было знать, как это происходит. Мгновенное движение, неподвластное человеческому глазу, и сила. Ни с чем не спутаешь. Измененная.
— Беатрис, — быстро произнесла Хилари, пристально глядя на девушку, — твоя мать здесь, и ей нужна помощь. Без нас ты будешь искать её гораздо дольше.
Та замерла, оценивая правдивость ее слов, а затем задала лишь один вопрос:
— Где она?
— 29 —
Ей вводили препараты, которые тормозили рефлексы и делали слабой. Последнюю инъекцию по какой-то причине пропустили, и сейчас Авелин чувствовала себя значительно лучше. В её случае счет шел на минуты, и наркотическое действие транквилизатора понемногу сходило на нет. Скоро реакция и сила восстановятся полностью, а пока она была готова довольствоваться малым преимуществом.
Сирена, звуки выстрелов и топот ног за дверями однозначно говорили о том, что в саркофаге началась вечеринка. Все, что ей оставалось — только ждать. Свернуть массивную дверь, укрепленную не хуже, чем в Ордене, ей сейчас вряд ли удалось бы. Организм был отравлен препаратами, а голод сводил с ума. В таком состоянии кровь становилась жизненной необходимостью. Авелин чувствовала, что до грани на которой инстинкты возобладают над разумом, осталось совсем недолго, и все силы сейчас шли на то, чтобы этого не допустить. Она не хотела повторения истории в Нью-Йорке.
Спасение пришло быстрее, чем она ожидала. Авелин слышала весь разговор парочки за дверями, поэтому и не убила мужчину сразу, хотя агрессия требовала выхода.
Беатрис, разумеется, бросилась на помощь, когда почувствовала. Это было единственной здравой мыслью, не позволявшей слететь с катушек. После того, как её швырнули в камеру к мальчишке, который больше напоминал звереныша,
Авелин не доверяла людям. Она больше никому не доверяла, но женщина с оружием тоже была пленницей. Инстинкты подсказывали, что пока они на одной стороне. Плутать по лабиринтам подземных коридоров и разбираться с электронными замками гораздо проще, когда рядом есть знающие проводники и пропуск. В паре настроение задавала решительная брюнетка, а не сутулый хлюпик, и Авелин подумала, что у них может получиться. Что с ними делать потом, она подумает. После того, как освободит Беатрис и Энтони.
— Начнем с моего друга, партнеры. Его держат в камере напротив. Откройте дверь.
Под её взглядом мужчина стушевался и вопросительно посмотрел на свою спутницу, та едва уловимо кивнула. В отличие от своей подружки доктор выглядел безобидным, но первое впечатление вполне может оказаться обманчивым.
Не догадываясь о том, что Беатрис тоже в плену, все время своего заточения она думала лишь об Энтони. Больше всего на свете Авелин боялась, что никогда больше его не увидит. Когда доктор трясущимися пальцами все же набрал код-ключ, она жестом показала ему быстро отойти в сторону. Перехватила Энтони, с силой вжимая в стену, не отпуская его взгляда.
— Это я, — негромко, но твердо произнесла она, — все в порядке. Тони, смотри мне в глаза.
Авелин отлично представляла, через что ему пришлось пройти за последнюю неделю. Оставалось только надеяться, что Тони не слетит с катушек. Похищение, издевательства, постоянные потрясения и первые дни измененного без единой капли крови способны вывести из строя даже самую крепкую психику.
Он не пытался вырваться и понемногу взгляд его становился осмысленным, ярость, которую она чувствовала в нем, отступала. Хорошее начало, но Авелин не спешила с выводами. Она многое повидала. В том числе и как спокойные, уравновешенные измененные, перенесшие суровые испытания, вмиг теряли самообладание при виде потенциальной еды. Не исключено, что он просто в ступоре, который может закончиться весьма плачевно для их сопровождающих.
— Тони, у нас мало времени. Скажи, что ты в порядке, и пойдем дальше.
Он молчал, и Авелин приподнялась на цыпочки и впилась в его губы яростным поцелуем, который передал весь её страх, волнение и радость новой встречи. Отпустила его она не сразу, только когда почувствовала ответ. Когда поняла, что Энтони действительно пришел в себя. Услышать его голос стало истинным облегчением.
— Прости, Крис, — произнес он, наконец. — Я думал, что порву им глотки.
— Я тоже так думала, — облегченно выдохнула она, с трудом сдерживая слезы, — к счастью, ты этого не сделал. Нам надо быстро уходить, и они нам помогут.