Жертва
Шрифт:
Энтони. Энтони, которого она убила в момент безумия истерзанного зверя. Усилием воли Авелин вытолкнула себя в реальность, собирая последние силы. Она чувствовала его присутствие, где-то поблизости и тянулась к нему, пока не нашла. Было слишком поздно. Благодаря обостренным инстинктам Авелин могла слышать биение сердца своей жертвы, его хрип, чувствовать запах крови. Под собственными ледяными пальцами угасающей струйкой жизни вился нитевидный пульс. Энтони умирал.
Авелин тыльной стороной ладони провела по щекам, стирая слезы. Последний раз она плакала по своей «смерти» спустя несколько десятков лет. Когда поняла, что натворила,
Она снова облажалась. Пришла за Энтони, чтобы спасти, но в итоге стала причиной его смерти. Именно она втянула его в неприятности, подпустив к себе. Мысль раскаленной спицей пронзила сердце. Она не смогла уберечь человека, которого полюбила. Дерека убило небо, а Тони — она сама.
Сильвен во время своих тренировок испытывал ее на прочность и позволял многое, но у него было единственное основное правило, которое он вбивал в голову Авелин. Никогда и не при каких обстоятельствах не делиться своей кровью с другими. Он показывал, в кого превращаются измененные, лишенные должной поддержки и обучения.
Авелин своими глазами видела жестоких, обезумевших созданий, напоминающих истинные порождения тьмы. Он рассказал, каким уязвимым становится измененный, обремененный заботой воспитания своего подопечного, объяснил, что не всем везет так, как ему и ее матери: выжить и сохранить себя, остатки своей человеческой личности.
Авелин раз и навсегда отказалась от мысли поделиться частичкой себя с кем бы то ни было. До встречи с Дереком блок прочно сидел у неё в голове, но сейчас все изменилось. Связь между измененными по первой кровной линии сродни настоящей любви. Разве не это чувство связывало ее с Энтони? Она хотела, чтобы он разделил с ней жизнь и любовь. Настолько, что была готова рискнуть.
О вирусе, который уничтожил практически всех измененных, она слышала достаточно много. Он убивал за несколько дней, как в свое время чума — людей, поэтому и получил свое название. Существовал и антидот, который в свое время спас жизнь её матери.
Авелин догадывалась, что первое и второе неразрывно связаны с задумками Дариана, но озвучить свои мысли было некому. Сильвен не отзывался, а встреча с Беатрис оказалась слишком короткой. Авелин удалось избежать печальной участи измененных, и спасла её уникальность, отменившая воздействие на организм всех ядов для измененных, губительное влияние ультрафиолета и прочих прелестей. Особенность, ставшая спасением или проклятием.
Но что её кровь сделает с Энтони, если она попытается его изменить? Авелин была уверена, что не выйдет отсюда живой, но сейчас было не до философии. Ее любимый человек прощался с жизнью на холодном полу в грязном подвале. И если существует даже самый небольшой шанс, то рискнуть стоило. Сэт говорил, что её кровь способна не только возродить расу измененных, но и послужить ключом к созданию новой цивилизации.
— Когда ты говорил, что не вирус в моей крови делает меня сильнее, что ты имел в виду?
— Я говорил о том, что вамп… Ваша раса — нечто иное, принципиально новое, чуждое нашему миру. Я не сразу это понял, но когда бился над созданием вируса, заметил, что что-то не сходится. Все знакомые алгоритмы не работали. Я убил на проверку формул кучу времени, но понял, что не там ищу ошибку. Дело в вашем генетическом коде… А если быть точным — в твоем генетическом коде.
— Почему именно в моем?
—
— Значит, я никого не смогу изменить?
— Думаю, сможешь.
— Почему?
— Потому что симбиотический микроорганизм из твоей крови никуда не делся. Он просто, как бы это помягче выразиться…
— Мутировал.
— Именно. К чему я все это, Авелин… Ты не человек и не измененная.
— Ага, новинка. Ограниченный выпуск.
Если бы не их разговор перед отъездом, Авелин вряд ли решилась бы.
Она разорвала ногтями ладонь и накрыла руку Энтони. Медленная регенерация не позволила ране быстро затянуться. Авелин с силой вонзила ногти в кожу Тони, смешивая их кровь. На это ушли все силы, и она почувствовала, как рука соскользнула на пол. Она вряд ли сумеет удержаться на грани сознания до того, как станет понятно, удалось ли вырвать Энтони из лап смерти.
Сквозь полузабытье услышала скрежет, шаги, ощутила присутствие другого человека. Сероглазый, это был его запах. Он вколол ей очередную дозу транквилизаторов и поднялся.
Авелин испугалась, что он заберет Энтони, но напрасно. Убийца перешагнул через него, оставив лежать на полу лицом вниз. Она услышала удаляющиеся шаги, а следом снова пришел туман без света, звуков и запахов.
— 16 —
Разум отказывался воспринимать увиденное. Их было не меньше сорока, собранных в одном помещении. Тех, кого принесли умирать. Принесли, приволокли, притащили, потому что многие уже не могли идти сами. Проклятый Орден, должно быть, работал на износ, но впервые в жизни Беатрис не считала его бесполезным.
Информация о странных нападениях на людей поступала изо всех уголков мира. До этой осени Беатрис была безмерно далека от потенциальной возможности смерти, но сейчас измененные по всему миру умирали сотнями: быстро, но страшно. Один за другим отказывали все органы, на последней стадии рвались сосуды. При нулевой регенерации смерть наступала мгновенно, но мучений, которые они испытывали, Беатрис не пожелала бы даже злейшему врагу.
Чума пришла чуть больше недели назад, первые случаи были зафиксированы в Штатах, Мексике, Бразилии. Европа получила фору, и только благодаря этому Беатрис была до сих пор жива, хотя и почти наверняка заражена. Им не оставили времени и возможности изучить болезнь, выявить инкубационный период и патоген. Те, кто считали себя неуязвимыми к любому человеческому вирусу, оказались на грани вымирания в считанные дни. Заразу окрестили чумой измененных.
Быстрее всех погибали измененные после пятидесяти и до сотни. Откровенная близость смерти в прямом смысле сводила их с ума, и в свои последние дни они отрывались, как могли. Кто-то набрасывался на людей прямо на оживленных улицах, другие сводили счеты с жизнью весьма оригинальными способами.