Жертва
Шрифт:
– Доктор Ней! – окликнул меня знакомый голос в коридоре.
– Доктор Оусен?
– Да. Рада, что вы пришли вовремя.
– Вовремя для чего, простите? – спросила я.
– Утром у нас возник конфликт. Я подумала, что наилучшим решением будет обсудить этот вопрос с вашим руководителем.
Вот, сука!!! Решила из меня стукача сделать?!
Одьен показался в конце коридора и, кивнув то ли мне, то ли Оусен, поспешил к нам.
Открыв дверь перед нами, он вежливым жестом пригласил обеих зайти. Кейдж тут же устроилась в удобном
– Кофе? Чай? – поинтересовался Одьен, бегая взглядом от Кейдж ко мне и обратно.
– Кофе, – томно произнесла Оусен и закинула ногу за ногу.
– Чай, – ответила я и скрестила руки на груди.
– Черный или зеленый? – переспросил Одьен.
– Черный.
– Лимон?
– Да, если можно.
– Можно, – ответил Одьен и протянул Кейдж ее кофе.
Себе Одьен заварил зеленый чай. Уж не знаю, то ли для того, чтобы поддержать нейтралитет, то ли потому, что ему просто захотелось зеленого чаю.
– Итак, – начал Ригард, присаживаясь с кружкой на край стола, – в палате доктора Ней лежит пациентка, насколько я понимаю, избитая мужем и, вдобавок, беременная.
– Да, – оживилась Оусен. – И эта пациентка настаивает на прерывании беременности.
– Сколько недель? – тут же спросил Одьен.
– Одиннадцать, – одновременно ответили мы с Кейдж.
– Имеет на это право, – он пожал плечами.
– Пациентка подписала информированное согласие на процедуру, – Кейдж с прищуром глянула на меня, – но доктор Ней в разговоре с пациенткой усомнилась в моей компетенции и в том, что я рассказала о всех возможных осложнениях.
Вот это пассаж! Да, я усомнилась. Но не в компетенции, а в информированном согласии. Пока я хлопала ресницами, пытаясь понять, куда вообще катится этот разговор, Одьен повернулся ко мне:
– Доктор Ней, вы обсуждали с пациенткой действия доктора Оусен?
Сложный вопрос… Твою мать, очень сложный!
– Я только спросила, рассказала ли доктор Оусен о возможных ослож…
– Значит, обсуждали, – перебил меня Одьен.
– Доктор Оусен не сообщила…
– В форме информированного согласия на процедуру перечислены все возможные осложнения, и, подписывая этот документ, Софи должна была их прочесть, а доктор Оусен обязана была проконтролировать, чтобы пациентка их прочла. Вы проконтролировали, доктор Оусен? – Одьен повернулся к ней.
– Безусловно, – ответила она. – И собиралась снова поговорить с Софи о процедуре сегодня, учитывая всю сложность ее ситуации. Собственно, уже поговорила. И пациентка не изменила своего решения.
– Конфликт исчерпан? – Одьен взглянул на меня.
– Да. Благодарю вас, доктор Оусен, – ответила я и встала.
– Доносчиков никто не любит, – ответила она.
– Доктор Оусен! – рявкнул Одьен.
Я обернулась к этой суке и сжала пальцы в кулаки.
– Вы правы, доктор Оусен. Доносчиков никто не любит.
– Доктор Ней! – от
– Я могу идти?
– Можете.
И я ушла. Маленький городок, где все друг друга знают. Лучшая тактика – это нападение. И Кейдж Оусен ей воспользовалась, приструнив меня с помощью Одьена. И что же меня так забрало? Жажда справедливости? Но не большее ли зло принуждать Софи вынашивать и рожать того, кто ей не нужен? Не большее ли зло растить ребенка в семье, где побои являются нормой жизни? Вот оно, столкновение. Но, кто я в этом споре? Я, прежде всего, врач. «Не навреди». «Не навреди»…
Я вернулась в ординаторскую и присела за стол.
– Алексис? – обратился ко мне Петкинс. – С тобой все в порядке?
Я взглянула на него и покачала головой. Что сказать? Что я могла ему сказать?
– Алексис? – снова окликнул меня Петкинс.
– Да, все хорошо, – ответила я и прижала ладони к лицу.
Система. Мясорубка. И я – ее часть. Марионетка…
– Не трогай ее, – шикнул Патриксон. – Сама разберется.
Петкинс еще раз покосился в мою сторону, но все же оставил в покое. Что там еще на сегодня? И вообще, когда закончится этот чертов день?!
– Доктор Ней, доктор Ригард просил вас зайти к нему, – сообщила медсестра, заглянувшая в ординаторскую.
– Спасибо, сейчас иду.
Я поднялась из-за стола и отправилась на казнь.
Когда я вошла в кабинет Одьена, он преспокойно попивал чай, сидя в кресле, где еще недавно скалилась Оусен.
– Проходите, доктор Ней, присаживайтесь.
Я заняла место на стуле и уставилась на Одьена.
– Там что, удобней, чем в кресле? И чай свой даже не попробовали. Хотите, новый заварю?
– Нет, спасибо, – ответила я и потянулась к кружке.
– Итак… – многозначительно начал он.
– Итак, – хмыкнула я и приготовилась слушать.
– Скажите, я похож на идиота?
– Вы?
– Да, я?
– Нет, – покачала головой.
– Тогда почему вы решили, что я не понимаю, что происходит?
Вопрос застал меня врасплох. Действительно, он не дурак и вполне мог догадаться, в чем тут дело.
– Алексис?
– То, что Софи хочет сделать – неправильно. Я убеждена в этом. Но я вынуждена согласиться, потому что это решение Софи, а не мое. Но я хотя бы попыталась с ней поговорить об этом. Не как с пациенткой, а как с человеком, у которого в жизни есть серьезные проблемы.
– И вы ожидали, что доктор Оусен поступит так же и попытается ее переубедить?
Я молчала, глядя на кружку с остывшим чаем.
– Это не вопрос правильности оформления информированного согласия, – произнес Одьен, и я вынуждена была посмотреть на него. – Это вообще не медицинский вопрос. Вы жалеете Софи и, как заботливая мать, пытаетесь внушить ребенку, что для него будет лучше. Но лечащий врач – это не мать, и не отец. Ваше дело – предоставить информацию и согласиться с решением. Вот и все.