Жертва

Уэст Сэм

– Вопросы, вопросы, вопросы... Господи, возможно, мне придется снова заткнуть тебе рот кляпом.
– Ублюдок повернулся, чтобы обратиться ко мне, и у меня внутри все сжалось.
– Я воткнул ей в сердце шампур. Не хотел шинковать ее, она нужна была мне как можно более целой для того, что я для нее запланировал.

Слезы застилали мне глаза, нос забился соплями, но как бы я ни ненавидела себя за то, что показала свой страх, не могла остановиться.

– Ты тоже в этом участвуешь?
– внезапно спросил мистер Джонс, обратив на

меня свой жесткий взгляд.
– Ты его сообщница?

– Что?
– прошептала я, ошеломленная его внезапным проявлением враждебности ко мне.
– Нет! Конечно, нет.

Убийца рассмеялся.

– Вполне возможно.

– Отвали!
– бездумно воскликнула я.
– Я тебя никогда в жизни не видела.

– Я же сказал тебе, сука, не раскрывать рта, блядь.

Я вздрогнула, когда в мгновение ока он оказался передо мной, его пальцы вцепились в вырез моего платья, и он дернул меня вперед, так что я оказалась нос к носу с ним. Я уловила запах чеснока и виски в его дыхании, и что-то еще, что-то ужасное, мясное и удушливое...

Миссис Джонс, о Боже, это вонь от отрезанного пальца, который он сосал...

Мой желудок подпрыгнул, и я была близка к тому, чтобы проблеваться ему в лицо. К счастью, он отпустил мое платье, и его зловонное дыхание больше не било мне в ноздри. Мое облегчение, однако, было недолгим. Пока я втягивала ртом воздух и пыталась справиться с тошнотой, почувствовала его руки у себя на талии. Я посмотрела вниз и вскрикнула.

– Нет, - задыхалась я, пытаясь вывернуться из его рук.

– О, нет, надо, - сказал он, ударив меня по лицу.

Пощечина была отозвалась резкой, головокружительной болью, которая оборвала мои протесты. Сквозь внезапную боль я поняла, что он разрезал мое платье спереди.

И лифчик, Боже мой, мой лифчик, – подумала я, когда почувствовала холодный воздух на своих грудях.
– И он использует тот же нож для хлеба, которым отрезал палец на ноге миссис Джонс...

Я закрыла глаза в отвращении, пока он продолжал срывать с меня одежду. В тот момент я даже не осознавала, что он делает, оставаясь в оцепенении, стараясь отрешиться от всего этого кошмара. Сначала он разодрал на мне колготки, потом трусики. Я чувствовала, как лоскуты колготок опадают с моих бедер, и моя обнаженная кожа покрывается мурашками.

– Взгляни на нее, - приказал мужчина мистеру Джонсу.

Мистер Джонс перевел взгляд на меня, совершенно пустой, только блеск глаз говорил о том, что он все осознает. Чем это было вызвано, ужасом ситуации или чем-то другим, сказать было невозможно.

– Чертовски сексуальна, не так ли? Посмотри на эти сиськи, разве они не великолепны? И размерчик самое то. Ты когда-нибудь видел такие большие, такие чертовски упругие.
– Мистер Джонс отвернулся, покраснев.
– Я сказал, блядь, смотреть на ее гребаные сиськи.

Я задохнулась

от ужаса, когда мужчина неожиданно нанес удар ногой в лоб мистеру Джонсу. Тот завалился набок, на его лбу, куда угодила нога в черном ботинке, остался красный след. Он лежал на полу, не двигаясь, с отсутствующим выражением лица уставившись в пространство.

– Вы, ребята, должны делать то, что вам говорят, - сказал мужчина, присев у моих ног, чтобы разорвать ленту, связывающую мои лодыжки.

Я подумала о том, чтобы нанести ему удар ногой в лицо, но из-за своего неудобного положения не думала, что шанс вырубить его у меня есть.

– Садись, Джонс, я хочу, чтобы ты ближе познакомился с невестой своего сына.

– Пожалуйста, - прошептал мистер Джонс, и в этот момент он казался намного старше своих шестидесяти с лишним лет.

Меня охватила острая жалость, и я поклялась убить этого гребаного ублюдка при первой же возможности. Мистер Джонс, очевидно, не желая больше провоцировать убийцу, снова принял сидячее положение.

– Так-то лучше, Джонс. Теперь я хочу, чтобы ты был очень внимателен, и не на секунду не отрывал взгляд от этой прекрасной леди. И если я задам тебе вопрос, то ты, черт возьми, ответишь на него, я ясно выразился?
– Старик молчал.
– Я спросил, понятно ли я выражаюсь?

– Да, - сказал мужчина удивительно твердым голосом.

– Хорошо. А теперь скажи мне, Джонс, ты когда-нибудь видел такое чертовски великолепное тело у какой-нибудь женщины?

Выражение ненависти на лице мистера Джонса было неописуемым; его зрачки метались из стороны в сторону, а щеки раскраснелись. Шишка на лбу, казалось, раздувалась и темнела с каждой секундой. Он не был в этом виноват, но меня захлестнула волна отвращения к нему. Я ненавидела его взгляд, обращенный на мое обнаженное тело; от этого по коже ползли мурашки.

– Нет, - сказал мистер Джонс сквозь зубы.

– Нет, что?

– Нет, я никогда не видел такого чертовски великолепного тела ни у одной женщины.

– Даже у своей жены?

Мой короткий всплеск отвращения к нему сменился жалостью. То, через что этот ублюдок заставлял нас проходить, было невыразимо, такое я бы даже выдумать не смогла при написании одной из своих извращенных книг.

– Не вмешивай в это мою жену, - сказал он низким голосом.
– Она мертва, чего ты еще хочешь?

– О, я хочу гораздо большего, мистер Джонс. Хлоя, раздвинь свои ножки пошире, покажи мистеру Джонсу, как выглядит свежая, молодая киска. Это намного слаще, чем увядшая старая пизда миссис Джонс.

В этот момент мистер Джонс закричал. Это был самый ужасный звук, который я когда-либо слышала, и волосы на затылке у меня встали дыбом. Он начинался низко и глубоко, как рычание собаки, и становился все громче и громче по мере того, как крик нарастал. Странным образом это напомнило мне всплеск электричества, бегущего по линии электропередач...