Жертвенная звезда
Шрифт:
– Он не хотел тебя оскорбить, – поспешил заверить калебана Макки.
– Для оскорбления у меня нет интерпретации.
– Бичевание причиняет тебе боль? – спросил Макки.
– Объясни, что такое боль.
– Причиняет тебе неудобство?
– Запрос отправлен. Как объяснить это ощущение? Объяснение не пересекает узел соединения.
Не пересекает узел соединения? – подумал Макки.
– Ты сама выбрала бичевание? – спросил он.
– Выбор был сделан, – подтвердил калебан.
– Ну,
– Путаная ссылка, – сказал калебан. – Если корень «нов» означает повторение, то у меня нет голоса в повторении. Эбниз присылает паленки с кнутом, и происходит бичевание.
– Паленки? – вздрогнув, переспросил Фурунео.
– Надо было догадаться, что будет нечто вроде этого, – сказал Макки. – Кто еще согласится делать этакое, за исключением твари без мозгов, но с покорной мускулатурой?
– Но паленки!.. Можем ли мы поохотиться…
– Мы узнали из первых рук, чем она воспользовалась, – сказал Макки. – Где вы собираетесь устроить охоту за одним паленки? – Он пожал плечами. – Почему калебан не может осознать и понять концепцию боли? Это же чистая семантика или у них просто отсутствуют нужные нервные связи?
– Я понимаю, что такое нервы, – отозвался калебан. – Всякое сознающее существо должно обладать управляющими и контролирующими связями. Но боль… Разрыв смысла кажется непреодолимым.
– Вы говорили, что Эбниз не выносит вида боли, – напомнил Фурунео Макки.
– Да. Как она наблюдает за бичеванием?
– Эбниз осматривает мой дом, – сказал калебан.
Никакого иного ответа не последовало, и Макки продолжил:
– Я не понимаю. Какое отношение осмотр имеет ко всему этому?
– Это мой дом, – сказал калебан. – Мой дом содержит… соединение, так? Она хозяйка S-глаза. Эбниз владеет узлами соединения, за которые и платит.
Макки на мгновение показалось, что калебан просто издевается над ним, не скупясь на сарказм. Но все, что Макки знал о калебанах, свидетельствовало о том, что сарказм не доступен этим существам. Да, это словесная путаница, однако никаким оскорблением, тем более осознанным, здесь не пахнет. Но неужели нет понятия и о боли?
– Похоже, у этой сучки окончательно треснул горшок, – зло пробурчал Макки.
– Физически она цела, – возразил калебан. – Она погрязла в своем узле соединения, но организм ее сохранил цельность, согласно суждениям, сделанным в моем присутствии. Если, однако, имеется в виду психика Эбниз, то да, твое описание целиком соответствует действительным обстоятельствам. Психика ее в наивысшей степени запутанна. Завитки очень странных оттенков смещают мое восприятие цвета самым неожиданным и удивительным образом.
Макки едва не поперхнулся:
– Ты видишь ее психику?
– Я вижу психику всех сознающих.
– Это к вопросу о том, что калебаны якобы не способны видеть, – сказал Фурунео. – Все это иллюзии,
– Но как… как это возможно? – придя в себя, спросил Макки.
– Я занимаю место, расположенное в материи между физическим и ментальным, – ответил калебан. – Так сознающие вашего вида объясняют это с помощью вашей терминологии.
– Что за чушь, – сказал Макки.
– Ты постиг неоднородность и фазность смысла, – успокоил Макки калебан.
– Почему ты приняла предложение Эбниз, почему согласилась на нее работать? – в отчаянии спросил Макки.
– У нас нет общих точек отсчета для того, чтобы мои объяснения были тебе понятны, – ответил калебан.
– Вы постигли прерывистость и негомогенность смысла, – съязвил Фурунео.
– Я тоже подозреваю, что это так, – согласился калебан.
– Я должен найти Эбниз, – сказал Макки.
– Я выдаю предостережение, – произнес калебан.
– Смотрите-ка, – прошептал Фурунео, – я чувствую его ярость, причем без всякого гневина.
Макки жестом велел ему замолчать.
– Что это за предостережение, Фэнни Мэй?
– Все потенциальные возможности кроются в ситуации, – заговорил калебан. – Я позволю моей… личности? Да, правильно, личности. Я позволю своей личности войти в такие отношения с сознающим собратом, что они могут показаться ему недружелюбными.
Макки почесал затылок, думая, насколько близко они сумели подобраться к тому, что можно было бы назвать общением, или, по-научному, коммуникацией. Макки хотелось прямо в лоб спросить об исчезновениях калебанов, о смертях и безумиях, но он опасался возможных последствий.
– Недружелюбными, – повторил он.
– Пойми, – сказал калебан, – жизнь, которая течет во всех существующих организмах, несет в себе глубинные, спрятанные далеко внизу связи, точнее, связующие звенья. Каждая сущность остается привязанной до того момента, когда окончательный разрыв не удаляет ее… из сети, да? Да, связи других сущностей вошли в соединение с Эбниз. Если личностный разрыв преодолеет мою самость, то все присоединенные сущности испытают то же самое.
– Разрыв, нарушение непрерывности? – переспросил Макки. Он не был уверен, что понял все сказанное, но очень боялся, что смысл слов калебана дошел до него правильно.
– Путаница возникает из контактов между сознающими, мышление которых зародилось в разных линейностях осознания, – продолжил калебан, не обратив внимания на вопрос Макки.
– Я не вполне уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду под нарушением непрерывности или разрывом, – настаивал на своем Макки.
– В вашем контексте, – сказал калебан, – окончательный разрыв и нарушение непрерывности – это нечто противоположное удовольствию, в ваших понятиях.
– Вы пришли в никуда, в тупик, – сказал Фурунео. У него разболелась голова от отчаянных попыток совместить с речью импульсы излучения, которыми калебан пользовался для коммуникации.