Жертвоприношение
Шрифт:
Впрочем, и для нее речь шла лишь о физическом влечении, не более. Для романтики она, может, и не слишком стара, зато на жизнь смотрит реалистично.
— Такси вот-вот приедет, — запротестовала Линн, когда Норман, словно не слыша ее, распахнул жакет и провел ладонями по ее груди.
— Смогу ли я работать на тебя и дальше? — спросила она, беспомощно замерев, не в силах отстраниться.
— Ты только что получила прибавку. Зачем тебе подыскивать другое место?
С этими словами Норман расстегнул верхние пуговицы блузки и оттянул кружевную ткань лифчика,
— Норман, пожалуйста…
— Рад услужить!
Он ловко усадил Линн на стол, расстегнул блузку до конца, сдвинул лифчик ниже, приник губами к пульсирующему соску, описал круг влажным языком.
Линн выгнулась всем телом. «Я не это имела в виду!» — мелькнуло в ее сознании. Но как рассуждать здраво, если губы Нормана опаляют жаром, а ладони ласкают покорное тело…
— Нам надо поговорить… — Линн зажмурилась от наслаждения: движения его рук становились все более требовательными и властными. — Нет!
— Да! — поднял голову Норман. — Открой глаза и взгляни на меня!
Линн повиновалась. Тело ее напряглось в ответном отклике. Норман снова обхватил ладонями ее груди и принялся ласкать их, уводя молодую женщину к вершинам новых, еще не изведанных восторгов.
В дверь постучали.
Линн оттолкнула Нормана, проворно спрыгнула со стола и принялась лихорадочно приводить одежду в порядок.
Боже, она позволила себе забыться, а ведь предстояло задать столько вопросов! Однако теперь поздно и неуместно возвращаться к делам!
Линн схватила сумочку и ринулась к двери, но Норман удержал ее за руку.
— Увидимся завтра в офисе, как обычно, — деловито проговорил он, приподнимая бровь, словно ожидал возражений.
— Как обычно, — подтвердила она.
Норман на мгновение припал к ее губам, затем открыл дверь таксисту, что нетерпеливо переминался на пороге. Таксист понимающе ухмыльнулся, и Линн решила, что на чай не даст ему ни цента.
Но жизнь так и не вернулась в привычную колею. Следующие две недели промелькнули как во сне: Линн словно утратила связь с реальностью и парила где-то в ином измерении.
Со стороны казалось, что они работают бок о бок столь же эффективно, как и раньше, но в воздухе то и дело вспыхивали электрические разряды. Склонившись над блокнотом и прилежно стенографируя под диктовку шефа, Линн постоянно ощущала на себе его взгляд. Руки их случайно соприкасались, и секретарша вздрагивала, точно от удара тока. И Норман, похоже, чувствовал то же самое. Дни проходили в волнующем предвкушении, а ночью осуществлялись их самые смелые мечты.
Но куда все это ведет? Норман не говорил, а Линн не спрашивала. Однако она инстинктивно чувствовала: о взаимных обязательствах речи лучше не заводить…
Оно и к лучшему, твердила себе Линн, апатично глядя на экран телевизора. Впервые за две недели она не поехала к Норману и теперь отчаянно по нему скучала.
«Я по нему скучаю». Эта мысль билась в сознании, точно стая растревоженных пчел. Линн убавила громкость, мстительно лишая голоса героев нудной мелодрамы, и в наступившей тишине мозг наконец-то
Я полюбила! — в ужасе поняла Линн. Следовало это предвидеть, да судьба рассудила иначе. Молодая женщина свято верила, что чувства ее надежно заперты за потайной дверцей, которую она вольна открывать и закрывать по желанию… И горькая истина потрясла ее до глубины души.
Что случилось? Когда же сердце ее вырвалось из клетки и без боя сдалось Норману Дейлу?
Дрожащей рукой Линн поставила чашку на край стола, пытаясь собраться с мыслями.
Увлечься Норманом Дейлом — это одно. Здесь все понятно. Шеф энергичен, остроумен, образован, хорош собой. Она, конечно, просчиталась, недооценила роль чувственного начала, но, в конце концов, чего ждать от слабой женщины!
Но любовь? Это же совсем другое дело! Любовь требует обязательств или утрачивает смысл. А Норман ее не любит! Он ее поддразнивает, обсуждает с ней дела агентства, проводит ночи, но не любит! Это слово ни разу не сорвалось с его губ даже в минуты страсти.
Линн принялась расхаживать по комнате взад-вперед. Ногти до боли впились в ладони стиснутых рук, но она ничего не замечала. Наверное, и температура подскочила как при гриппе, потому что вдруг сделалось невыносимо жарко и душно.
С Реймондом она была молода, наивна, влюблена в любовь. А сейчас словно молния поразила ее прямехонько в сердце! Линн не хотела влюбляться ни в кого, тем более в Нормана Дейла. Все произошло помимо ее воли, и отныне нет возврата к прежним отношениям. Разрыв нанесет ей смертельную рану, но чем дольше продлится роман, тем тяжелее окажется расставание.
Разумеется, можно оставить все как есть и надеяться, что время сыграет ей на руку и Норман запутается в сетях любви так же, как и она сама. Но, увы, вероятность подобного исхода была ничтожно мала.
— Надо что-то делать!
Последние слова Линн произнесла вслух. По счастью, Коры рядом не оказалось. Рыжеволосая красавица всегда считала, что разговаривают сами с собой только люди душевно неуравновешенные.
Оставалось только одно: сделать так, чтобы Норман ее уволил. Самой подать заявление об уходе нельзя, потому что шеф непременно захочет узнать о причине подобного поступка, допросит секретаршу с пристрастием… и чего доброго, заподозрит о ее истинных чувствах! Кроме того, наверняка еще ни одна женщина не давала ему от ворот поворот, так что отказ только раззадорит Нормана.
Нет, надо, чтобы он ее уволил, а способ один. При мысли о том, что Норман расстанется с ней из-за собственных необоснованных подозрений, Линн досадливо поморщилась, но что ей оставалось делать? Позже она, наверное, похвалит себя за проявленную стойкость, но сейчас будущее без Нормана казалось пустым и беспросветным.
Реймонд с Корой вернулись в начале первого. Линн мужественно дождалась их прихода, сидя в гостиной.
— Ты не спишь! — Голос Коры звучал хрипловато, а глаза подозрительно поблескивали: в ресторане эта парочка заказывала отнюдь не лимонад.