Жертвы Северной войны
Шрифт:
– ..А если вы боитесь, что вас найдут подельники вашего друга Кита, — сказал Эдвард, как ни в чем не бывало, — то не беспокойтесь. Мы как-нибудь найдем способ вас от них охранить.
Мари вздрогнула и чуть не выронила банку.
— Справки наводили, да? — спросила она.
— Разумеется, — Эдвард вздохнул. — Надо же было знать… Да вы не волнуйтесь, за вами ведь ничего не числится предосудительного.
— Я и не волнуюсь, — Мари залила кофе горячей водой, добавила в одну из чашек молока и поставила чашки на стол. — Не волнуюсь. Просто неприятно.
— Ну
— Не волнуюсь я, — повторила Мари. — Тем более, не такая уж я крупная птица, чтобы за мной охоту объявляли. И ничего я не делала. Может быть, обо мне уже и думать забыли. Но…
— Но? — сделал приглашающий жест Эдвард.
— Мне просто тяжело возвращаться в Столицу, — прямо сказала Мари. — Знаете, как-то не слишком приятные воспоминания с этим городом связаны. Если другого выхода нет — это одно, а если просто потому, что вам так удобнее… извините, Эдвард, мне что-то не верится, что эти эсеры действительно объявили на меня такую полномасштабную охоту… Скорее, просто решили убрать на всякий случай, а когда не получилось — может быть, и забудут?
— Мари, уж поверьте моему опыту: дело серьезное. Убийца — непрофессионал, но подготовка впечатляет. Когда пытаются убить кого-то «на всякий случай», столько сил не тратят. Ведь приятели Кита Танаки вас не выслеживают здесь?.. Не выслеживают. А эти ребята в следующий раз сделают выводы из своих ошибок и наймут профи… и тут мы можем не успеть.
— Вы и в этот раз не успели, — спокойно заметила Мари.
— Ну и не усложняйте нам задачу! — вспылил Эдвард. — Не верит она, что ее всерьез убивать пришли! А когда поверите?! Когда будете валяться с тремя дырками в животе?!
— Да все я верю! — Мари сжала руками виски. — Все я верю, Эдвард! Просто… черт, мне надо подумать. Понимаете? Просто немного спокойно подумать.
— Думайте, — согласился Эдвард, откинувшись на спинку стула. — До утра. Кстати, если вы так уж не хотите ехать в Столицу, у меня есть еще один вариант: почему бы вам не погостить у меня в Ризенбурге? Там вас, вполне возможно, потеряют… кроме того, наш дом хорошо охраняется.
— Нет, — Мари выпалила это совершенно бездумно. А потом успела подумать: «Дура, что я несу?! Это же лучший выход!»
— Почему так резко? — спросил Эдвард. — Вы, кажется, успели познакомиться с моей женой…
— Простите… — Мари вдруг встала, потом, подумав, снова села на стул… снова потерла руками виски. — Ладно… Эдвард, не буду вести себя, как героиня мелодрам, хотя очень хочется. Послушайте… ужасно не хотелось этого вот так говорить, чтобы вы, боже упаси, не подумали о каких-то претензиях с моей стороны…
— Сейчас вы мне скажете, что вы беременны, — меланхолично отозвался Эдвард, поднося чашечку к губам.
— Так вы знаете?! — удивилась Мари.
Эдвард поперхнулся кофе
Мадоши: Жила-была самая обыкновенная шведская семья…
Эдвард Мэтьюз, Мари Виртиц
Мадоши: А чем вам не нравится начало «Карлсона, который живет на крыше»?..
Шериф: Мне вообще тут кто-то что-то расскажет?!
Эдвард: Нет, ты эпизодический персонаж, тебе не положено… Да, словосочетание «профессиональный этикет» я тоже слышу впервые. И вообще, отстаньте, я все еще в печали.
Мари: Не буду вести себя как героиня мелодрам…
Эдвард: Поздно, уже ведешь.
Мари: Я должна тебе кое-что сказать…
Эдвард: Когда женщина говорит что-то в таком роде, это может означать только одно: она ждет ребенка.
Мари: Откуда ты знаешь?
Эдвард: Я же 17 лет женат… Постой, ты что, серьезно?! Блин, надо точно сделать томограмму! Когда я успел?! Не фига не помню!
Элисия: Мари, только не делайте УЗИ до родов — если окажется, что это девочка, шеф не переживет…
Глава 13. Жертвы фанатизма
Мари проснулась оттого, что, во-первых, прямо ей в лицо светило солнце, во-вторых, было очень жарко, в-третьих, они больше никуда не ехали. Она обнаружила, что заснула сидя. И проспала, должно быть, больше часа: шея нестерпимо ныла.
Мари повертела головой, растирая пальцами позвоночник. Помассировать вокруг каждого, особенно вокруг пятого… Потом снизу вверх пробежаться, и сверху вниз… вот так, хорошо…
В купе никого не было. За закрытыми дверями ходили люди и слышны были голоса, чуть более громкие, чем обычно. Так всегда бывает, если поезд остановился. Мари лениво повернула голову и посмотрела в окно. Станция… маленькая. Мари не видела здания вокзала, и потому не могла прочесть названия. Ну и ладно. Какая, в общем-то, разница?.. В Ризенбург они приедут все равно только завтра утром, а сейчас еще, совершенно точно, день.
Мари слегка подалась вперед, пытаясь найти другой ракурс, и все-таки увидела название, выстроенное из больших белых букв над крышей вокзала: Камелот. Да, ничего себе населенный пункт.
Впервые за долгие годы Мари ехала не сама — ее везли. То есть она могла позволить себе не заботиться о том, какие станции мелькают за окном. Могла… и, наверное, надо было, хоть раз в жизни. Позволить себе расслабиться немного, все такое… Не получалось.
«Я чертовски устала», — подумала Мари.
Она не просто устала — она чувствовала себя словно в идиотском сне. Подумать только, еще вчера утром она писала письмо подруге в наивной уверенности, что будет на месте, когда на это письмо придет ответ… Три раза ха-ха, как говорила та же Кристина.