Жертвы Ялты
Шрифт:
В действительности большинство тех немногих, кто был в курсе дела, яростно сопротивлялись тому, что считали несправедливой и неоправданной жестокостью. С английской стороны в числе протестовавших, доходя порой даже до неподчинения приказам, были такие известные деятели, как лорд Селборн, сэр Джеймс Григг, фельдмаршал Александер и генерал Монтгомери. Среди американцев протест был едва ли не единодушен. Оппозицию возглавляли дипломаты — Джозеф К. Грю, Роберт Мёрфи и Александр Кирк и военные — Эйзенхауэр и Беделл Смит.
…Я сделал все, чтобы не пропустить ни одного важного документа, постарался процитировать все необходимые первоисточники. Я надеюсь, что таким образом
Глава 1
Русские в Третьем Рейхе
В то воскресное утро 22 июня 1941 года юный лейтенант Красной Армии Шалва Яшвили [1] , служивший в частях, оккупировавших Польшу, рассчитывал лишний часок поваляться в постели. По его собственным словам, был он тогда робким и довольно мягким юношей. Служить ему оставалось всего три месяца, его уже ждали дома, в солнечных горах родной Грузии. Теперь уже, казалось, ничто не может помешать его демобилизации. Правда, инструкторы, приезжавшие в его артиллерийский полк, в последнее время уделяли особое внимание обучению тому, как распознать немецкие танки, полевую артиллерию и другие виды вооружения вермахта. Странная тема для занятий — ведь отношения между третьим рейхом и Советским Союзом вроде бы ничуть не испортились с того момента, как две величайшие державы Европы разделили между собой Польшу.
1
Автор не указывает настоящую фамилию своего информатора. В остальном все подробности рассказа «Яшвили» воспроизведены полностью.
Накануне Яшвили, отстояв скучное дежурство у полкового склада с боеприпасами, отправился с дружком на традиционные субботние поиски развлечений в соседний белорусский городок Лида, прямо через границу. Они сходили в кино и, вернувшись в казармы — солидные строения времен Николая II, — допоздна болтали. Друг был родом из Бурят-Монголии, и его зачаровывали рассказы Яшвили о гористой, улыбчивой земле Грузии, так непохожей на тусклую ветреную степь в его родных краях. Особенно нравились ему душистые апельсины, которые Яшвили присылали из дому, и он никак не мог поверить в существование земли, где любой прохожий может запросто срывать такие яблоки.
Но отоспаться молодому человеку не удалось. К вящему неудовольствию Яшвили, его поднял на ноги совершенно неожиданный сигнал тревоги. Было шесть часов утра, только что рассвело. Пытаясь собраться с мыслями, Яшвили на ходу натянул на себя форму. Но не успели заспанные и недовольные солдаты выбежать из казармы, как дежурный офицер сказал им, что тревога ложная и они могут идти досыпать.
Ворча на бессердечность начальства, солдаты вернулись к своим койкам. Но и на сей раз им не пришлось толком поспать. Через два часа отдаленный взрыв потряс окна казарм, снова загудел сигнал тревоги. Поспешно одевшись, артиллеристы помчались на городскую площадь. Туда со всех концов города спешили офицеры и солдаты. Все были возбуждены, задавали вопросы, что-то кричали.
Кто-то горячо объяснял, что десять минут назад самолеты бомбили и обстреливали городские кварталы. Несколько домов разрушено, есть жертвы. Другие уверяли, что это не может быть нападение, наверное, просто маневры. Яшвили вскоре решил, что все же это не маневры, особенно когда выяснилось, что самолеты сбросили несколько бомб на железнодорожную станцию, уничтожив изрядное
Разрозненные взводы, собравшись вместе, двинулись в открытое поле, окружая город. К роте Яшвили, стоявшей в ожидании приказов, подошел какой-то офицер и осведомился, нет ли среди присутствующих человека, умеющего обращаться с четырехствольным противовоздушным орудием. Выступивший вперед Яшвили тут же получил приказ следовать всей ротой, захватив четыре таких орудия, на защиту соседнего аэродрома от возможных атак парашютистов. Ему дали трехтонку для перевозки орудий, и часов в 6 вечера они отправились к аэродрому.
Яшвили пока еще не видел никаких признаков войны — если это была война. Но во время растянувшегося на полдня ожидания приказов он понял, что, сам того не зная, уже однажды был близок к смерти. Полевой склад боеприпасов, который он охранял накануне, находился километрах в пяти от города. На рассвете, едва забрезжило, неведомо откуда появившиеся в небе бомбардировщики сбросили в этом районе несколько бомб. Склады взорвались, 22 человека из охранявшей их роты погибли. «Операция Барбаросса», немецкое вторжение в СССР, началась. Грузовик ехал в темноте без огней, в основном — на первой скорости. Два-три раза они оказывались в канаве. До аэродрома добрались только на рассвете следующего дня. Встретивший их майор приказал занять позицию в окрестных лесах. Яшвили и его солдаты — 24 человека, считая шофера, расставили орудия и стали ждать.
Занялся новый день, ничто, казалось, не нарушало спокойствия полей и лесов. Солдаты расстегнули гимнастерки, решили немного отдохнуть. Поблизости виднелось какое-то строение, и Яшвили, взяв с собой несколько солдат, отправился туда на разведку. Это была кухня расположенного по соседству лагеря, и оказавшаяся там польская девушка предложила солдатам перекусить. Они пошли за ней к большому складу. Он был заперт, но девушка сумела отпереть дверь. Войдя внутрь, солдаты попали в настоящую пещеру сорока разбойников из сказки об Али-Бабе: с потолка свисали связки колбас, на полу громоздились гигантские окорока, шматы сала, корзины с бутылями водки. При виде такого изобилия у солдат слюнки потекли, но мысль о наказаниях за хищение государственной собственности удержала их.
Девушка стала уверять, что ничего им не будет. От нее солдаты узнали кое-какие подробности. Заключенных лагеря каждый день возили на принудительные работы на аэродром. Как только известие о немецком вторжении подтвердилось, все исчезли — и охрана, и заключенные. Куда они подевались — неизвестно, но вряд ли они появятся тут вскорости. Что до складских сокровищ, то это запасы для столовой охранников-энкаведешников. Как и положено авангарду стражей революции, они себя не обделяют. После этого рассказа солдаты целый час кряду набивали животы и грузовик невиданными яствами. В тот день они не позаботились послать на аэродром за пайками.
День прошел тихо, в полном безделье, но ночью события приняли весьма неожиданный оборот. Связной майора, который должен был обходить внешние посты, не явился. Выждав немного, Яшвили послал солдата к лейтенанту, командиру соседней с ними роты. Солдат вернулся, обескураженно скребя в затылке, и доложил, что там никого нет. Тогда Яшвили отправил связного к майору, но и связной принес то же известие: майор и все прочие пропали! Все куда-то испарились, бросив роту из 24 солдат с грузовиком на произвол судьбы.