Жест Евы (сборник)
Шрифт:
– Такие, как вы, мсье, часто встретившись с подобными хлопотами, не решаются выбирать и покупают первое, что подвернется под руку. Если вы не будете против, я бы вам посоветовала…
– Не нужны мне ваши советы, – отрезал мужчина.
– Незабудки видны издалека, – невозмутимо продолжала мадам Этерп, – зато фиалки, которые мы делаем, радуют глаз своей сдержанностью. Что касается фарфоровых роз, я бы вам порекомендовала их для усопших в юношеском возрасте или женского пола. Не будет ли бестактностью с моей стороны поинтересоваться степенью вашего родства с покойником?
При этих словах
– Степень родства?
– Ну да, – ответила мадам Этерп, – о ком идет речь – о мужчине, о женщине?
– О мужчине.
– Кем вы ему доводитесь?
Покупатель вздернул подбородок и окатил взглядом лицо мадам Этерп, словно струей холодной воды.
– Ваше любопытство весьма подозрительно, мадам.
– Вовсе это не любопытство, – проворчала мадам Этерп. – Я должна расспросить вас об этом, чтобы знать, кому вы собираетесь писать посвящение – отцу, брату, племяннику…
Мужчина прервал нетерпеливым жестом этот мартиролог:
– Мне нужно по одному на каждого.
– Простите? – чуть не поперхнулась мадам Этерп.
– По одному на каждого, – раздраженно повторил человек, – но только мужскому полу. Это ясно?
Мадам Этерп сглотнула слюну и замямлила:
– Ладно, мсье, значит, дорогому отцу, дорогому брату, дорогому сыну, дорогому племяннику…
– А еще дорогому дяде, – добавил мужчина с подозрительной горячностью, – дорогому кузену, дорогому другу, дорогому коллеге, дорогому соседу, тестю, зятю! Всем, кто есть!
Его глаза сверкнули недоброй заносчивостью, щеки разрумянились от прилившей к ним крови. Несомненно, он полоумен – или вообще маньяк, а может, даже изувер. Мадам Этерп, до смерти напуганная, юркнула за прилавок и позвала:
– Виктор! Виктор!
Однако Виктор из задней комнаты лавки слышать ее не мог.
– Ну так что? – спросил странный тип. – Да или нет? Есть у вас все, что мне нужно?
– Не могли бы вы подождать до завтра? – рискнула поинтересоваться мадам Этерп.
– Нет, я спешу. Очень спешу. Я взял такси, чтобы все сразу увезти. Если вы отказываетесь, я отправляюсь по другому адресу.
Пока он все это говорил, в голове мадам Этерп разгорелся нешуточный диспут. Имеет ли она право отречься от выгоды, которую сулит такой большой заказ, по единственной видимой причине – покупатель очень странно себя ведет? А способен ли этот эксцентричный тип обойтись без ее услуг, если она решит от него отмахнуться?
– Ну так что? Я жду, – напомнил посетитель.
– Так и быть, – ответила мадам Этерп, – я обслужу вас.
Потея от страха, она отобрала венки и по одному перенесла их в такси. На заднем сиденье пристроилось целое семейство – отец лежал на зяте, сын придавил племянника. Даже на мадам Этерп, вроде бы свыкшуюся с посмертными почестями, эта братская могила не могла не произвести тягостного впечатления. На нее снизошло озарение:
– Я поняла, что все это значит! Вся мужская часть вашего семейства погибла в автомобильной катастрофе!
– Точно, – отрезал незнакомец. – Однако поторопитесь аккуратней уложить дядин венок. Туда! Я сяду рядом с водителем… –
– Вы и дедушку потеряли?
– Я же вам сказал.
– Должно быть, он был очень старым.
– Ему было почти сто лет.
Вздохнув с облегчением, мадам Этерп принесла венок для дедушки и счет. Клиент рассчитался, не торгуясь, залез в такси, хлопнул дверцей и тронул край шляпы. Машина отъехала. Застыв у обочины, мадам Этерп долго смотрела вслед символу огромного горя, удаляющемуся в неизвестном направлении.
Возвратившись в магазин, она увидала Виктора – тот выходил из служебной комнаты и непослушными пальцами застегивал ширинку.
– Виктор! – крикнула она.
Он вздрогнул, опустил глаза и вымолвил:
– Слушаю тебя, душа моя?
И она все ему рассказала. Едва жена замолчала, Виктор насупился и пробурчал:
– Чудовище!
– Отчего же? Бедняга потерял всех мужчин своего семейства в катастрофе, а…
– И ты поверила во всю эту историю с несчастным случаем? – нервно поинтересовался Виктор.
– Нет, – ответила мадам Этерп. – Теперь я вижу, что-то не так. Придумай другое объяснение, раз ты такой умный. А что если это конкурент и приехал пополнить запас?
– Ну да – и заплатил хорошую цену. Ты шутишь. И не попросил ни о малейшей скидке. Нет, правда в другом. Тебя нельзя оставлять одну в магазине. Это был садист.
– Садист?
– Человек, покупающий венки всем мужчинам своего семейства, может быть только садистом, никем иным. Не сомневайся, он решил истребить их по одному, а может – и всех сразу, в ближайшие дни. И наши украшения будут венчать могилы жертв. Это скверно! Нужно любой ценой предотвратить бойню – и как можно быстрее. Ты спросила его имя, адрес?
– Я и не подумала об этом.
– Запомнила хотя бы номер такси?
– Нет.
Виктор недовольно прищелкнул языком:
– Жаль, надо поговорить с Симоном. Он что-нибудь посоветует.
Симон, их племянник, служил в полиции. В тот же вечер Виктор пригласил его, чтобы выложить новость. Втроем они устроились в задней комнатке за бутылкой малаги, и у них была еще бутылка старого рома. Симон пил ром, семья Этерп – малагу. Выслушав рассказ дяди, полицейский агент, отличавшийся декартовым складом ума, уединился в медитации. Прошло немало времени, прежде чем он заявил, кивая головой, что случай, конечно же, – не из простых, но если ему не изменяет память, ни одной статьей закона покупка множества похоронных венков одним лицом не запрещается. Такой поступок не подпадает под определение «преступный», а посему дело возбудить невозможно. К тому же – непонятно, против кого.
– Но мы-то, мы же знаем, что этот помешанный купил наши венки ровно под коллективную экзекуцию, – воскликнула мадам Этерп.
– Мы сможем его арестовать только после преступления, совершенного и засвидетельствованного, – ответил Симон с многозначительным вздохом. – Только так.
Несчастная тетушка пробовала урезонить племянника, мол, теперь из-за пассивности властей под угрозой дюжина человеческих жизней, но Симон, укрывшись за уложениями закона, опорожнил бутылку, вытер усы и пожелал супругам Этерп приятного отдыха, похвалив качество их рома.