Жёсткая ротация
Шрифт:
О Бурбонах, на иноземных штыках вернувшихся во Францию после падения Наполеона, с разочарованием говорили: они никому не простили и ничему не научились. Виктор Шендерович в этом смысле самый «бурбонистый» из классической когорты НТВ (а затем и ТВС). Просто поразительно, как этот остроумный (а значит, и умный; остроумных дураков не бывает), талантливый и обаятельный человек раз за разом оказывается не в состоянии ухватить суть происходящего и, несомненно, искренне негодует, столкнувшись с очередными лишениями. Или «лишениями»? Нет, всё-таки обойдёмся без кавычек: отлучение от эфира для человека, подсевшего на телеиглу, это и
«Кто нас обидит, тот трёх дней не проживёт», — отчеканил кремлёвский мечтатель. Но на самом деле он, пожалуй, имел в виду кое-что другое: тараканов истребить нельзя, но можно зато сильно осложнить им условия существования. Вот и усложняет: и в Лондоне, и в Чечне, и с орденом за заслуги четвёртой степени на груди (потому что мэр Москвы большего якобы не заслуживает), и на голубом экране.
Шендерович начинал со сценариев к «Куклам». Не ко всем; писал он эти сценарии то ли через неделю, то ли через две; но с самого начала смотреть можно (и нужно!) было только «Куклы» по сценариям Шендеровича. И смотрели — если не всей страной, то всей образованщиной, это уж точно.
«Куклы» Шендеровича (перелицовки классических сюжетов, чаще всего рифмованные) были, строго говоря, не слишком оригинальны. Ещё в начале перестройки гремел спектакль «Сосо, или Чёрный человек» по пьесе в стихах напрочь забытого нынче Виктора Коркия: «Все говорят: нет правды на земле, но правды нет и выше — здесь, в Кремле!»; нечто похожее сочинял (правда, бездарно) и даже показывал по ящику Константин Боровой; да и жив был ещё — и шевелил эзоповым языком — учитель и первооткрыватель Шендеровича Григорий Горин.
Но Шендерович не просто острил — он дерзил. Дерзил и «жадною толпой стоящим у трона», и самому царю-батюшке Борису Николаевичу. Дерзил по манию владельца НТВ Гусинского (который не решил ещё тогда, кого он будет поддерживать на президентских выборах 1996 года), дерзил на деньги Гусинского, но сам этого, похоже, не понимал. Стилистика тогдашнего царствования дозволяла вакансию придворного шута — и такой шут у Ельцина одно время был, и звали его пресс-секретарь Вячеслав Костиков, — но главный шут, в каковые моментально выбился Шендерович, получал жалованье не в кремлёвской бухгалтерии.
То есть, разумеется, всё-таки в кремлёвской (потому что от Кремля кормился Гусинский), но через такое количество посредников, что об этом можно было при сильном желании забыть.
И Шендерович забыл. А остальное НТВ (по свистку Гусинского) сделало зрячий выбор сердцем. Обернувшийся почему-то правильным. Проголосовало — и не проиграло. И обличитель, не прекращая дерзить, оказался в команде победителей. То есть команда, в которой он числился, объективно играя против неё, одержала победу. Выглядело это, конечно, несколько кощунственно — но стилистика царствования дозволяла. И Шендерович начал собственную «паразитическую» программу «Итого», пародирующую (и, естественно, в какой-то мере отменяющую) становящиеся всё более холуйскими киселёвские «Итоги».
А потом Гусинский (а с ним и НТВ) сделал выбор неправильный. Сделал ставку на Примакова с Лужковым (и с Яковлевым, посланным нынче в Министерство на три буквы — ЖКХ). И выдвинул на остриё атаки — или контратаки — сперва Киселёва, а потом, когда тот против Доренко не потянул,
И я убеждён в том, что именно из-за Шендеровича скушали заодно и последнее прибежище негодяя — канал ТВС.
Киселёва сломили, а значит, могли и простить (хотя, по Оруэллу, ослушника сперва ломают, а потом всё-таки уничтожают); простодушный — или заигравшийся — Шендерович остановиться уже не мог, и программа «Бесплатный сыр» дышала прежней непримиримостью и беспощадностью. По существу, это был эксцесс исполнителя — человек, вошедший в раж, принимается крушить всё вокруг. Но эксцессом исполнителя стала и расправа над ТВС ради устранения одного-единственного Шендеровича. Впрочем, этот — властей — эксцесс опять-таки вполне в стилистике нынешнего царствования.
«У меня с властью расхождения чисто стилистические», — сказал когда-то Андрей Синявский. Что не помешало ему отсидеть за эти разногласия семь лет в тюрьме. Стилистические расхождения с властью сегодня ненаказуемы; наказуема борьба с нею; правда, и борьба эта кажется в нынешних условиях прежде всего стилистически безвкусной.
Лозунг эпохи: если тебя насилуют, расслабься и попробуй получить удовольствие (так, кстати, ведёт себя и само государство во внешней политике: США насилуют, а мы — пока безуспешно — получаем удовольствие). Это лозунг № 1, но есть и № 2: не хочешь, чтобы тебя насиловали, не подставляйся.
Программа «Бесплатный сыр» оказалась в первую очередь безвкусной, а во вторую — логически вытекающую из первой — бездарной; бездарным, а главное, нежизнеспособным был и весь проект ТВС; его даже не жалко — жалко всех нас, не в первый и, боюсь, не в последний раз подпавших под главный лозунг эпохи. Я имею в виду, конечно, лозунг № 1.
А жалко ли Шендеровича?
Не думаю. Человек стал за годы дерзкого шутовства при Ельцине и безнадёжной борьбы против Путина богат и знаменит. Заслуженно знаменит: он и впрямь чертовски одарён. Пишет книги, разъезжает с концертами, по его пьесам ставят спектакли. Его зовут баллотироваться в Государственную думу — правда, от партии покойного Юшенкова. Бороться ему теперь надо с двумя Михаилами (Жванецким и Задорновым), а вовсе не с Владимиром Владимировичем, но ведь и с самого начала его конкурентами были именно они, а не Владимир Владимирович. Вот только тогда они не считали его конкурентом. А теперь их не считает конкурентами сам Шендерович — и, наверное, тоже правильно.
А с властью бороться не надо, хотя бы ради того, чтобы не подпасть под очередной эксцесс исполнителя. Она сама себя сборет. Иначе в нашей стране не бывает.
2003
Ненатуралы
Бей своих — спасай Россию
Фильм Дмитрия Месхиева «Свои», удостоенный прошлым летом главного приза на Московском международном кинофестивале, вышел в прокат 11 ноября — всего через пару недель после скандального съезда кинематографистов, закончившегося полной победой Никиты Михалкова над Еленой Цыплаковой и разгромом «московской оппозиции» как таковой.