Жесткий контакт
Шрифт:
– Ну-у, ты даешь! Га-гы-гы-ы...
– По какому поводу лошадиное ржание, – без всякой вопросительной интонации произнес знакомый до отрыжки скрипучий мужской бас.
Полы в коридорах училища имели свойство громко стонать, когда по ним шагали курсанты, и почему-то умолкали, попираемые ногами генерала Кондыбы. Как будто в стенах училища генералу подчинялись не только люди, но и предметы неодушевленные.
Кондыба возник в конце коридора, будто не вышел из-за угла, а материализовался из воздуха. Генерал нес свое большое
– Вольно, мальчики. Александр Таможин, причешитесь. К парикмахеру пора, Александр Александрович. Не следите за своим внешним видом, распустились. Курсант Карпов, Евграф Игоревич, подворотничок требуется каждый день менять. Или шею чаще мыть. Уши прочистите, оба. Поступил приказ «вольно». Напоминаю: по приказу «вольно» поставить ноги на ширину плеч, заложить руки за спину и выражать глазами трепетное внимание, пожирая ими начальство.
Генерал Кондыба остановился напротив курсантов, балансировавших на прямых, до боли в коленях, ногах. Кондыба поправил складку на выпяченной колесом груди курсанта Карпова, смахнул прядь волос со лба Таможина.
– Евграф Игоревич, Александр Александрович, прошу пройти со мной в мой кабинет.
– Разрешите обратиться, господин генерал!
– Обращайтесь, Таможин.
– В тринадцать часов тридцать минут у нас с курсантом Карповым и курсантом Мироновым запланирована встреча с курсантами последнего года обучения. Разрешите предупредить курсанта Миронова и спортивных соперников о переносе встречи.
– Слыхал, что ваша тройка в полуфинале. Похвально. – Генерал вскинул правую руку (часы Кондыба носил на правом запястье), взглянул на циферблат «командирских». – Жду вас обоих у себя в кабинете к пятнадцати ноль-ноль. Идите, играйте.
Алекс и Граф щелкнули каблуками, качнули головами, развернулись выгнутыми спинами к генералу и почти строевым шагом двинулись к лестнице на первый этаж.
Спускаясь по ступенькам, поворачивая на лестничных изгибах, вплоть до первого этажа курсанты сохраняли бравую выправку и гробовое молчание. Лишь оказавшись в коридорчике, ведущем к раздевалкам, Граф, не поворачивая головы, прошептал:
– Аллес капут. Нас отчисляют.
– Я только что спихнул мифологию, – шепотом ответил Алекс.
– На «удочку», – напомнил Граф.
– Ну и что? У меня «хор» по фехтованию, у тебя «отл» по рукопашке.
– Зато по всему остальному у нас «уд-неуд». А послезавтра практическая медицина.
– Послезавтра капут. Граф, сейчас нам кровь из носу надо выиграть.
– Яволь. Последний шанс.
Пихнув двери раздевалки, приятели вошли в тесное, сырое помещение. С низкой скамеечки, что стояла подле шкафчиков со спортивной формой, поднялся Авдей Миронов, товарищ по команде, лучший защитник на курсе.
– Где вы застряли? – Успевший переодеться Авдей поправил шлем, пощупал гибкую антенну на макушке.
– Не лапай антенку! – прикрикнул
– Вас ждал. Где вы зас...
– Мы мифологию пересдавали. – Граф присел на скамеечку рядом со своим персональным шкафчиком и принялся развязывать шнурки на ботинках.
– Аа-а... И как? Пересдали?
– У Алекса «удочка», у меня опять «неуд».
– Мужики, а я с первого захода мифологию спихнул, я...
– Мы помним, не хвастайся, – перебил Алекс, расстегивая гимнастерку. – Мироныч, нас сейчас в коридоре Грызли поймал. Вызывает к себе на ковер после игры.
– Капут, мужики!
– Натюрлих, Мироныч. Аллес капут. – Граф стянул ботинок, помассировал лодыжку. – Нам, Авдюша, сейчас проигрывать ну никак нельзя.
– Граф, ты же знаешь, сделать команду Трофима – безнадежная затея, но, что касается меня, я, мужики...
Алекс взмахнул ногой. Без всякого предупреждения, без подготовки лягнул Миронова под ребра все еще утяжеленной массивным ботинком стопой. Запнувшись на середине фразы, Авдей вильнул бедрами, уводя бок от неожиданного удара, предплечье Миронова стукнулось о голень Таможина, Алекс громко вскрикнул:
– Вау! – Алекс схватился обеими руками за разбитую надкостницу. – Вау, как больно! Отменная блокировка, Мироныч. Ты мне чуть ногу не сломал. Видишь – нет ничего невозможного. Мой мастерский тычок ты сблокировал великолепно и нападающих Трофима остановишь, если постараешься. А еще говоришь, «сделать команду Трофима – безнадежная затея», скромняга ты наш...
– Ты дурак, да?!! – заорал Авдей, стремительно краснея. – Дурак?! Я ж и правда мог тебе ногу сломать!
– Да, я дурак, – легко согласился Алекс. – За это меня и собираются отчислить из училища. За дурные мозги. И остается мне, дураку, уповать на спортивные достижения, на...
– Дурак! За твою сломанную граблю меня бы упекли на три месяца в штрафной взвод! Думаешь, мне охота...
– Авдюша! – вмешался Граф, успевший, пока суд да дело, раздеться до плавок. – Авдюш, не обижайся на Алекса и не дразнись. Для нас с Алексом сейчас штрафвзвод не самое страшное. Нам лучше в штрафники залететь на год, чем вылететь из училища. Ферштейн?
– Вы чего, мужики? – малость обалдевший Миронов заглянул в глаза Графу, посмотрел на Алекса. – Вы серьезно? Собираетесь Трофима ломать?
– Мы, Авдюха, собираемся выиграть любой ценой. – Капитан Граф хлопнул ободряюще защитника Миронова ладошкой по голому плечу. – У нас с Алексом другого выхода просто нет. Ферштейн, Мироныч?
– Мужики, я, конечно...
– Натюрлих, ты постараешься нам помочь, защитник. Нарушать правила тебя никто не принуждает, но ведь в правилах нет ни слова о членовредительстве, яволь?
– Хы... – грустно усмехнулся Авдей Миронов. – В правилах ни слова, а во внутреннем уставе училища четко прописано...