Жесткий старт
Шрифт:
Транспортник вошел в административную зону примерно на четверть, когда командор, почти теряя сознание от боли, начал карабкаться наверх. Решетчатая ферма служила ему подобием лестницы. Когда лишь треть звездолета оставаясь в технической зоне, Робиц со стоном выполз на административную палубу у самой броневой переборки. В этом уголке народу не было – клерки и представители транспортных фирм работали в офисах у административных пирсов. И погрузочный, и экипажный шлюзы звездолета были распахнуты настежь – это был один из немногих моментов, пригодных для захвата судна. Робиц поднялся сначала на четвереньки, затем в полный
Каждый метр давался с такой болью, что командор мог рухнуть от болевого шока в любую секунду. Он держался только на силе духа и природном упрямстве – тело уже сдало. Однако постепенно он приближался к люку. Это придало ему дополнительных сил. Робиц задержал дыхание, рванулся, и запрыгнул на порог люка. Увидев перед собой изумленное лицо одного из офицеров команды, Робиц не долго думая оглушил его ударом в челюсть, приложившись массой всего тела. При этом рухнул на палубу не только сраженный офицер, но и он сам, и неизвестно, кто испытал от этого удара более сильную боль.
Отдышавшись, командор с трудом поднялся и короткой струей пены блокировал лежащего офицера. Оттаскивать его в сторону не было ни сил, ни желания. Все равно Робиц не собирался проходить официальный контроль. Все должно было закончиться в ближайшие несколько минут. Наглухо задраив за собой шлюз, шатаясь на непослушных ногах, он направился по коридору к ходовой рубке, готовый блокировать каждого, кто встретится на пути. Правда весь технический состав экипажа находился на местах согласно штатному расписанию, а навигационная команда во главе с капитаном расположилась за пультом на мостике.
Транспортник был стандартной постройки, поэтому никаких проблем со схемой расположения помещений командор не испытывал. Меньше чем за три минуты он добрался до ходовой рубки и остановился перед ведущим в нее люком. Обычно на мостике транспортника такого проекта находилось около семи человек. Причем как минимум двое вооружены – капитан и штурман. Причем вооружены не пенобоями, а маломощными плазменными пистолетами, оставляющими в теле дыру с обеденную тарелку. Поэтому этих двоих вырубать придется в первую очередь. Робиц примерно представлял, где могут находиться члены экипажа согласно штатному расписанию, но в таких делах всегда остается место неблагоприятным случайностям.
Собравшись с силами и сжав рукоять пенобоя, командор повернул запор люка и толкнул его от себя.
В рубке находились пятеро. Штурмана Робиц заметил сразу, поэтому никто из команды еще не успел осознать произошедшего, когда струя пены уже блокировала главного навигатора, приклеив его к пульту. Второй порцией он полоснул наугад, причем бить пришлось по ногам, чтобы не залить жизненно важные органы управления на пульте. И только когда частично блокированный капитан попытался выхватить плазменный пистолет, Робиц добавил в его сторону еще одну порцию пены.
Разделавшись с навигационной командой, он задраил и блокировал люк рубки. Теперь пути к отступлению не было, настало время самых опасных и решительных действий. Усевшись в наполовину залитое застывшей пеной пилотское кресло, Робиц склонился над пультом и дал продувку маневровым двигателям. Корабельным гравитатором можно было управлять только со штурманского пульта, так что об этом нечего было и думать. Несмотря на сломанные ребра
На главном ходовом экране быстро приближались сектора административной зоны. Корабль шел не своим ходом, его тянули из диспетчерской мощностью причального гравитатора, поэтому в любой момент могли остановить. Достаточно было понять, что рубка захвачена, и диспетчер тут же прижмет корабль бортом к пирсу. Но Робиц не собирался этого допускать, решительно взяв инициативу в свои руки.
Продувка дюз заняла несколько десятков секунд, сотрясая причалы тяжелым грохотом. Тут уж трудно было не понять, что на мостике корабля творится что-то неладное. Робиц ощутил, что лепестки гравитации резко поменяли вектор – диспетчер принимал меры по остановке судна. Но разве может тягаться причальный гравитатор с мощностью двигателей, пусть даже не маршевых, а маневровых?
Собравшись с духом, командор вжался в кресло и подал плазму в дюзы. Корабль рванулся вперед, отчего переломанные ребра Робица отдались жуткой болью. Но это только первый толчок, чтобы вырваться из сетей искусственной гравитации. А дальше, на выходе из административной зоны – главный броневой шлюз входного каньона, который скорее всего придется таранить.
На самом деле диспетчер мог бы люк и открыть. Ему это выгоднее во всех отношениях, поскольку транспортник с продутыми дюзами гравитатором удержать невозможно, он все равно уйдет, но если распахнуть шлюз, то станция получит наименьшие повреждения. А так, врубившись в бронированную диафрагму лобовой частью, корабль разворотит четверть станции в кашу. На самом деле и Робицу было выгоднее пройти через открытый шлюз, поскольку удар, даже на небольшой скорости, будет такой силы, что запросто можно потерять сознание от боли. А терять сознание нельзя, иначе первая же эскадрилья полицейских истребителей, поднятая с этой или соседней станции, превратит рубку угнанного транспортника в груду оплавленного металла.
Но трудно было рассчитывать на сообразительность диспетчера, поэтому Робиц приготовился к наихудшему варианту развития событий. Вопреки всем навигационным правилам, он запрограммировал субпространсвенный привод не согласно показаниям навигационных приборов, а наобум, просто введя произвольные координаты. Дело в том, что в замкнутом пространстве причальной станции не было возможности сориентироваться по звездам, а значит бортовой вычислитель попросту забраковал бы введенные данные. Пришлось программировать вручную, а это было чревато выходом из субспейса в каком-нибудь не очень подходящем месте – внутри планеты или звезды, например, или в непосредственной близости от опасных объектов. Однако другого выхода не было, поэтому командор, в который уже раз за этот день, снова пошел на смертельный риск.
Таймер, включающий субпространственный привод, Робиц выставил с задержкой на пять минут. Даже если пилот потеряет сознание, звездолет все равно уйдет в подпространство и вынырнет из него в заданных координатах. За пять минут транспортник отойдет на достаточное расстояние, чтобы масса станции не помешала работе привода, полиция за это время не сможет вывести из ангаров истребители. Даже при очень хорошей гвардейской подготовке выход истребительного крыла по тревоге занимал шесть минут. Плюс подлетное время в тяжелых для маневрирования условиях.