Жесткй вариант
Шрифт:
— Где… он? — Ардатова зазнобило.
— Пройдемте в мою машину, Василий Семенович. Я вам все объясню.
— Никуда я не пойду!
— Пойдете. Сейчас — добровольно, через час — по ордеру.
— А за что вы меня…
— За незаконное изготовление, приобретение, хранение и сбыт наркотических средств.
— А дока…
— Это не все!.. Еще — за склонение к потреблению наркотиков.
— Кого это я склонял?! — взревел Ардатов.
— Собственного сына. — Не давая ему опомниться, я вынул из кармана коробку с крэком. — Это разве не вы ему дали?
Самообладанию
— На понт берете? Не выйдет! Это духи.
— Вы уверены?
— На все сто!
— И сын ваш, значит, наркотики не употребляет? — Нет!
— Пригласите его, пожалуйста, сюда.
— Валерка!.. — Никто не откликнулся. — Муся, Валерку позови!
Жена Ардатова вышла на крыльцо.
— Нет его, убежал куда-то.
— Как это убежал? — спросил я. — Он только что был дома. Что за игрушки, Василий Семенович? У меня нет времени!
— У меня тоже нет времени лясы тут с вами точить. Есть ордер — обыскивайте, арестовывайте. Нет — проваливайте, нечего вам тут делать. Это, между прочим, частные владения.
— Разрешите позвонить? — Не дожидаясь разрешения, я направился в дом, снял трубку. Отвинтив крышку микрофона, быстро переломил проводок, не повредив при этом виниловой оболочки. — Ардатов… Василий Семенович… Да, товарищ прокурор, тот самый… Да!.. По подозрению в «двести двадцать четвертой», — громко продиктовал я в трубку, услыхав шаги хозяина за дверью. — Да, пока только на обыск, сейчас, немедленно!.. Хорошо, через полчаса буду у вас. — Я вышел в прихожую. — Просьба никуда не отлучаться, — бросил на ходу хозяевам и вышел за дверь.
У калитки меня настиг протяжный женский вой: «Говорила я тебе, ирод!.. Сколько раз говорила…»
— Сделай вид, что мы уезжаем, — приказал я Ордынскому.
Мы доехали до ближайшего поворота, развернулись и стали за высоким каменным забором, ограждавшим площадку с сельхозтехникой: отсюда был виден дом Ардатовых.
Я набрал номер Никитича.
— Слушаю, Гуляев, — отозвался Никитич.
— Здравствуй, Никитич. Игорь Вениаминов беспокоит. ЧП у меня.
— Знаю. Женя мне звонила. Что у тебя телефон в номере молчит?
— Прострелили его, вот и молчит.
— Ого! Ты где?
— Для всех — в Москве, для тебя — в чистом поле, один и почти без оружия.
— Говори, куда ехать.
— Масличное хозяйство «Золотая роза». Слева от трассы лесопосадка перед поворотом на центральную усадьбу. Я тебя встречу.
— Через тридцать минут, старик. Держись. Я отдал телефон Ивану.
— Значит, так, Ваня. Сейчас Ардатов рванет в город. Скорее всего поедет к брату в «Сфинкс». Может, там, а может, на Майкопской у Кудряшова они начнут собираться. Я его хорошо напугал. Твое дело — следить за ними и ни во что не вмешиваться. Ровно через час позвонишь дежурному ГУВД, пришлешь РУОП, ОМОН, «скорую» на всякий случай. Если твои подопечные начнут разъезжаться в разные стороны — паси красный «мерседес» Кудряшова, но чтобы тебя не засекли. Иначе все провалишь.
— Вон он выползает, товарищ майор!
Из ворот усадьбы Ардатовых выехала «волга» и повернула в нашу сторону. Мы
3
Никитич явился не запылился на… «урале» с кузовом, крытым брезентом. Я вышел ему навстречу, занял место в кабине.
— Хороший инструмент, — оценил Никитич двухстволку. — Говно мешать. Рассказывай!
Я постарался быть кратким, но все равно на рассказ событий с момента исчезновения Сумарокова ушло пять минут.
— Он отправил меня за Коноплевым, а сам сел к нему в машину — что ему еще оставалось делать? Коноплев Володю вырубил, забрал ключи и бросил Кифарскому, тот прошел в приемную, передал ключи Васину и ждал его в дежурке. Кабинет Володин за углом на втором этаже, из приемной не просматривается. Он — Васин то есть — открыл кабинет, забрал из сейфа дело, а потом спокойно вышел — пропуск на него был заказан. Проверить, действительно ли его вызывал Яковенко, ничего не стоит, поэтому они все продумали.
— Думаешь, Яковенко с ними заодно?
— Думаю, он один из них. Я еще на «Киднеппинге» об этом подумал. Завьялов с ними связываться не стал, ушел в отпуск. А может, они и его подкормили.
— Да насрать мне на них на всех!!! — рявкнул Никитич и врубил передачу. — Суки они, одним миром мазаны-перемазаны, все деньги для них одинаково розами пахнут. Убьют, зарежут, продадут, утопят — и разбираться никто не станет. Привыкли тут, в закутке, дела проворачивать безнаказанно, никто им все эти годы мешать не пытался, а кто пытался — того убрали! Ладно, майор! От дела тебя никто не отстранял. По твоей оперативной информации, преступники держат в заложниках следователя прокуратуры на парфюмерном заводе. А я просто мимо проезжал — с собачками на базар. Времени у нас в обрез — если твой этот технолог сраный до них доехал, они уже позвонили и Володю попытаются спрятать. Действуем по «жесткому варианту». Вперед!
Он резко затормозил у ворот центральной проходной.
Я ворвался в караульное помещение, где четверо охранников ночной смены играли в карты, а пятый заваривал чифирь:
— Майорвениаминовприказываюоткрытьворотасдатьоружиеивсемлечьнаполраздватринехотитененадо!!! — коротко изложил программу и бабахнул из обоих стволов.
Охранники попадали. Я быстро собрал их «Макаровы» в полиэтиленовый кулек, вытряхнув из него чей-то завтрак. В караулку по команде Никитича вбежали две метровые собачки и блокировали выход.
— Где Коноплев?! — крикнул я в ухо оказавшемуся поближе и опробовал «Макаров» — так, чтобы слегка ожечь его щеку.
— Нет! Нет его! — заорал оглохший.
— Миляев?!
— Уехал в гавань!
— Зачем?!
— На погрузку!
— Сколько человек на территории?
— Двадцать!
— Открывай ворота, живо! — выведя прикладом двухстволки пульт охранной сигнализации и внутренний телефон, я на ходу вскочил в «урал».
Никитич приоткрыл дверцу, схватил за руку привратника поневоле и, прижав его пальцы, прибавил газу: