Жесткй вариант
Шрифт:
— Скажи: «Сержант, он закрыл номер, идет с сумкой вниз».
— Понял… — Галиматдинов набрал номер. — Сержант! — Он забыл текст, пришлось напомнить ему поворотом барабана. — Он закрыл номер… взял сумку… идет вниз…
— Подожди немного и спускайся за ним, — услышал я ответ.
Вставив патроны в барабан, я сунул револьвер за пояс и пристегнул Галиматдинова наручниками к батарее. Затем сложил вчетверо его добровольное признание и сунул в карман.
— Сиди тихо и не чирикай, пока тебя не освободят. Деньги и личные документы я ему оставил — долг
5
Расписание самолетов висело в вестибюле. Первый самолет вылетал в четыре пятьдесят две — это меня устраивало. Перебросив через плечо ремень сумки, я вышел на площадь.
Милицейская машина стояла на противоположной стороне. Я разглядел незнакомого сержанта, сидевшего за рулем.
Подойдя к таксисту, дремавшему на стоянке, я тронул его за плечо:
— Браток! Рейс проспал. За двадцать минут до аэропорта домчишь — плачу по двойному тарифу.
— Садись!
Ехать туда было полчаса, но пустынное шоссе позволяло держать максимальную скорость.
— Куда летим? — поинтересовался таксист.
— В Москву.
— В командировке был?
— Отдыхал.
— Э-э! Нашел где отдыхать! Ехал бы к Черному морю — вот где сейчас лафа!
— Вода тут у вас хорошая. Доктора посоветовали — язву подлечить.
— А-а, ну, это другое дело. Хотя по мне, так лучше тухлыми яйцами питаться, чем эту воду пить.
Наконец я увидел милицейскую машину позади. Сержант держал дистанцию, позволявшую разве что видеть удаляющуюся точку такси.
— По какому ведомству служите? — поинтересовался разговорчивый таксист.
— Людей варю, — буркнул я нехотя.
— Как это?
— Ну как, как… Наглядные пособия изготавливаю — для медицинских вузов. Черепа, скелеты, кости. Нужно же молодым на чем-то учиться.
Таксист пересек левыми колесами сплошную осевую линию и поехал посередине, меча в меня недоуменные взгляды: не шучу ли я, и если нет, то одной ли язвой ограничивается мой диагноз. Я сидел с лицом недолеченного язвенника и сосредоточенно глядел на дорогу.
— Это как же… это? — извлек он из кармана папиросу «Беломорканал». — А люди… то есть мертвяки, что ли?!
— Это когда как. Вот недавно случай был… Думали, мертвый, а он живой оказался. Перебрал лишку, нам его труповозка и доставила. Бросили в чан с кипятком, а он протрезвел — и ну орать!
Таксист выехал на полосу встречного движения.
— Врешь?
— Зачем мне врать-то? Ты спросил — я ответил. Не хочешь — не верь.
Прикурив, он свернул влево и поехал цо узкой, поросшей по обе стороны тополями дороге.
— А платят у вас как же?
— Оплата сдельная. Сто долларов за штуку. Сам понимаешь, в наших интересах работать продуктивно. Сколько сваришь, столько и получишь.
Больше до самого аэропорта он не проронил ни слова. И только когда показалось здание вокзала, вздохнул:
— До чего народ в этой Москве дошел, а?
Я рассчитался с ним, как обещал — по двойному тарифу, и быстро пошел к билетным кассам.
Когда до кассы оставалось человека четыре, в
— Пожалуйста, один до Москвы, на ближайший рейс, — громко попросил я.
— Паспорт ваш.
Через пару минут я стал пассажиром «Аэрофлота». Сержант убедился в приобретении билета, но уходить не спешил — бродил по залу, подходя то к буфету, то к киоску с зеркальной витриной, торговавшему сувенирами, и исчез только тогда, когда я занял очередь у стойки регистрации билетов и багажа. В том, что он доложит о моем «отлете», я был уверен, но регистрацию все же прошел — на случай, если кому-то вздумается навести справку.
Из зала ожидания наверху хорошо просматривалась площадь. Милицейской машины на ней уже не было.
Глава 12
1
Иван подъехал через пятнадцать минут.
— Трогай, — плюхнулся я на заднее сиденье.
Он безоговорочно рванул с места — от аэропорта до развилки вела одна дорога, а куда ехать дальше, нам предстояло решить совместными усилиями.
— Вчера первую половину дня в горпрокуратуре дежурил старлей Саблин, — отвечая на мой вопрос, рассказывал Ордынский. — С половины первого до трех, когда хватились Владимира Николаевича…
— Кто хватился?
— Я. Он с утра меня в порт и на станцию посылал — проверить маршрутные ведомости на передачу грузов, которые сопровождал Миляев шестого августа.
— Что за груз?
— Обычный — продукция «Мака»: две тыщи упаковок с парфюмами, сто ящиков «Посольской»…
— «Представительской».
— Ну да… я ее все равно не пил ни разу.
— И куда везли?
— В Ростов везли железной дорогой, там оформили маршрутку и передали по доверенности ростовской охране.
— Пункт назначения Ростов?
— Пункт Ростов, но организация посредническая, у «Мака» с ней договор.
— Черт с ними, Иван, уэповцы разберутся. Обнаружил ты, что нет Сумарокова, дальше что?
— Ну, как обнаружил? Я ему с товарной позвонил, когда все это выяснилось, он сказал ехать в прокуратуру.
— Куда позвонил?
— В изолятор.
— Ты приехал в прокуратуру, его там не было?
— Не было. Саблин сказал, что с утра не появлялся. Я — в сизо, сказали — ушел. Домой звоню — тоже нет. Машину не заказывал, ключ от кабинета не брал.
— При нем был ключ?
— Значит, при нем, получается. Я тогда в ГУВД поехал, там у вас спросил. Короче, из сизо он ушел в час, звонил я ему без двадцати. Умыкнули его на отрезке в два квартала — от сизо до прокуратуры, в час с хвостиком.
— Это понятно.
— Понятно-то оно понятно, товарищ майор, только я ведь не просто так рассказываю, я очевидцев нашел.
— ???
— В красную «девятку» сел Сумароков. — Что?!
— Водитель поливочной машины видел, как он садился, и цветочница — на углу Туапсинской и Кочегарки. Куда ехать-то, товарищ майор?