Жестокая любовь мажора
Шрифт:
А потом мой взгляд цепляется за огромную высокую фигуру, и ее вид заставляет мое сердце биться сильнее и чаще. Настолько, что на ребрах, возможно, останутся синяки.
Илай идет ко мне уверенным шагом, стремительно сокращая между нами расстояние, а у меня внутри все начинает подпрыгивать от волнения.
На секунду я даже жалею о том, что согласилась на эту встречу. И мои опасения оправданы, учитывая то, как он поступил со мной в прошлом…
Думаю, со стороны я выгляжу как испуганный ежик,
Чего не могу сказать о девушках, мимо которых он проходит.
В отличие от меня, они с удовольствием стреляют в него горящими глазами и посылают улыбочки, не забывая при этом оглядываться и провожать его фигуру восхищенными взглядами.
Но его взгляд прикован ко мне. И это вызывает паутину мурашек, расползающихся под легким ситцевым сарафаном.
Я стараюсь не смотреть на него, испытывая максимальную неловкость, но все равно замечаю ссадину на носу и небольшой кровоподтек на скуле.
— Привет.
Илай останавливается в шаге от меня и, будто не зная куда деть руки, убирает их в карманы черных джинсовых шорт. Но я все равно замечаю разбитые костяшки.
В этом он, кажется, не изменился. А вот что касается мускулатуры, сейчас особенно видно, насколько больше стали его мышцы. Даже на ногах…
— Извини. Я без цветов. Не знал, какие ты любишь. — Он прочищает горло, и на одно жалкое мгновение мне кажется, что Багиров… нервничает?
Но потом я откидываю эту глупую мысль как можно дальше.
— Ничего, — натягиваю улыбку. — Цветы были бы лишними.
— Черт, — он усмехается и сосредоточенно чешет затылок. — Надо было все-таки купить. Теперь чувствую себя идиотом.
— Ты стал бы им, если б пришел с букетом, потому что у нас не свидание, — я опять натянуто улыбаюсь.
Багиров сжимает губы в тонкую линию. Кивает.
— Не свидание, — сухо подтверждает он.
Я зачем-то позволяю своему языку спороть самую настоящую глупость:
— Расслабься. Я не одна из твоих подружек. Цветы были бы правда не к месту.
Черт. Что на меня нашло? Я ведь обещала себе не говорить глупостей. Тем более его личная жизнь меня никак не касается. И никогда не касалась.
Челюсти Багирова дергаются, словно демонстрируя, как его задели мои слова.
— Я никогда не дарил цветы своим подружкам. Но ты — не они.
Я шумно выдыхаю и убираю за уши выбившиеся из хвоста пряди, совершенно не зная, что на это ответить и как себя вести.
Все настолько нелепо, что мне хочется закончить наш разговор и уйти.
Поймав себя на том, что пялюсь на него, как идиотка, отворачиваюсь и прочищаю горло.
— Ладно, давай пройдемся, не будем же мы стоять у ворот, — бурчу себе под нос и, не
Конечно же, он не отстает, и уже в следующую секунду равняется со мной.
Порыв ветра буквально вталкивает в мои легкие воздух, пропитанный туалетной водой Багирова, и бесячие мурашки рассыпаются по моим плечам.
Складываю руки на груди, чтобы скрыть последствия бурной реакции на его запах.
— Замерзла?
Я вскидываю голову и тут же отвожу взгляд.
— Нет.
И снова тишина, в которой слышится хруст гравия под нашими ногами.
Некоторое время мы так и идем молча. И от этого становится только невыносимей, но, боже мой, я не знаю с чего начать разговор.
Я взвинченная до чертиков. Опять ляпну чушь какую-нибудь. Лучше мне не открывать рта без надобности.
Мы проходим мимо киоска со сладкой ватой и вафлями, когда я снова слышу его глубокий хриплый голос:
— Не хочешь перекусить?
— Нет, — слишком быстро отвечаю я. — Я не голодна.
На самом деле я бы не отказалась от еды, но я сейчас в таком состоянии, что мне крошка встанет поперек горла.
— Ладно, — выдыхает он и продолжает идти рядом со мной, пока я не останавливаюсь у фонтана и не опираюсь на гранитные края ладонями.
И в этот момент Багиров огорошивает меня новым вопросом:
— Почему Питер?
Я поднимаю ресницы и на мгновение погружаюсь в его холодные серые глаза, которые напоминают пасмурное дождливое небо. А едва заметный шрам над бровью — молнию, бьющуя меня прямо в сердце.
— Не знаю, — пожимаю плечами и перевожу взгляд на брызги воды. — Просто захотелось. Петербург — красивый город.
И печальный, как моя жизнь.
Но этого я не говорю.
— Тебе было необязательно уезжать.
Я начинаю злиться на его беспечный тон и, развернувшись к нему, быстро выпаливаю:
— Что насчет тебя? Как твоя жизнь?
Илай запрыгивает на гранитный выступ фонтана, нависая надо мной огромной тенью.
В тот же миг воздух будто покидает мои легкие и Багирова становится слишком много. Но я заставляю себя стоять где стою, игнорируя его невыносимую близость и запах, проникающий словно под кожу.
— Ничего особенного. Перевелся в спортивный вуз, попал сразу на третий курс, сейчас прохожу практику тренером в спортивной школе.
Я чувствую, как отвисает моя челюсть и едва не лезут на лоб глаза.
— Вау… Это… Достойно.
Багиров усмехается, словно нарочно хочет нанести удар под дых своей дразнящей улыбкой.
Качаю головой, мысленно отвешивая себе оплеуху.
— Я сказала что-то смешное?
— Нет, — он медленно облизывает губы, и в животе становится тесно. — Просто твоя реакция… Это было забавно.