Жестокая сказка

Ангелос Валерия

Ну не могла же она быть такой дурой. Не могла.

Что с ней не так?

Подползла ко мне, в ногу вцепилась, прижалась всем телом и смотрела снизу вверх, башку свою назад запрокинула, глаза вылупила и кишки мои намотала на крохотные кулачки. Гребаная мясорубка.

Я попробовал объяснить снова. Без толку. Она ничего не слушала, уперлась и не отставала, умоляла отпустить придурка. Очень забавно удивлялась тому, что я хочу грохнуть гада. Таращилась и заливалась слезами.

Принцесса не разделяла мои вкусы, отказывалась

дарить этому соплежую красивую улыбку.

– Каждый заслуживает шанс на ошибку, - сказала она.

– Каждый?

– Да.

Справедливо. Я решил, это мне пригодится. Когда девчонка поймет, кто я, верну ей слова. Пускай играет по правилам, раз сама начала. В школе нас учили, любую схватку нужно использовать с выгодой. Тактические уловки не были моей сильной стороной, но уже тогда я чувствовал, где надо усилить напор. Грубая мощь выручает, только иногда сражения выигрывают хитростью.

– Запомни, - бросил ей прямо.

– Что?

– Хрень про шанс.

А того мудака я раскатал позже. Приватно. Устроил все так, что он больше никому и никогда не причинил вреда.

Я вторых шансов не давал.

Мы стали чаще встречаться, проводили время вместе. Обычно я забирался к принцессе через окно, слушал ее стрекотание, пытаясь разобрать смысл. Язык изучал на практике.

Она рассказывала мне обо всем. Доверяла. Открывалась. Выложила и про кольцо, и про гибель матери, и про обещания монстра, те самые обещания, которые я и без того отлично знал, слышал, как их давал мой родной отец. я понимал многое, но не то, почему грудь сдавливает, когда девчонка начинает хныкать.

– Тебя никто не тронет, - пообещал ей и стёр слёзы с лица.

А она испугалась, будто поцелую в губы, начала плести чушь про беременность. Вроде бы дети от этого появляются. Наивная. Шухарная. Ситуация с детьми иначе обстоит. Мужик выбирает достойную женщину, женится, только потом ребёнка ей заделывает. Кому попало наследников вынашивать не доверят. Необходимо выбрать особенную. Чистую. Подходящую для клана.

– Будешь моей, когда тебе восемнадцать стукнет.

– Ничего не получится, - вздохнула.
– За мной придут и убьют.

– Я своё не отдам.

– А я твоя?
– удивилась.

– А ты ещё не поняла?

Смешная она была. Не замечала очевидное.

– Им нужна моя кровь, - глаза заблестели.
– Ты не сможешь им помешать. Папа не смог. Никто не сможет.

– Я найду способ.

Долг полагалось взыскать старшему брату. Марату. Но я решил, с ним сумею договориться. Особенно если уложу на обе лопатки, разнесу в честном бою. За славную победу всегда шла награда.

– Зачем я тебе? Мы даже пожениться не сможем. Ненавижу кольца. Тошнит от них.

Я едва удержался, чтобы не захохотать. Побрякушки погоду не сделают. Тут в другом суть.

Достал нож, по пальцу лезвием провёл. Изнутри.

– Вот

мое кольцо. Никто не увидит. Только ты.

Девчонка завелась. Засверкала глазами круче прежнего.

– Дай, - потребовала.
– Дай нож.

– Это клятва. На крови. Назад не вернуть.

Она сама рукоять дернула. Лезвием мазнула. После смотрела, как стекает кровь. Завороженно так. По ходу не верила в то, что натворила.

– Я твоя. Твоя невеста.

Ну и кто виноват? Кто заставил? Сама выбор сделала и присягнула на верность. Я насильно за язык не тянул. Не принуждал.

– Твоя жизнь в моих руках, - сказал как есть.

Взял и переплел пальцы, смешал нашу кровь в единое целое. Забыл о возмездии. Наплевал на годы ненависти и злобы. Не чувствовал к девчонке ничего дурного. Просто хотел себе забрать.

Реально ценными вещами делиться не принято.

Только отец бы меня не понял. Прибил. И был бы прав. Слово главы клана - закон. Слово отца - ещё выше стоит. Ослушаться нельзя. Пойти против значит предать род.

Эти постулаты, веками вбиваемые в голову, сильно отягчили выбор казни, когда я добрался до правды и понял, что подонка нужно уничтожить. Даже если он дал мне жизнь.

Тогда я слабо представлял, как сумею разрушить привычный уклад.

Глава 66

Палач и жертва. Исход предрешен. Но принцесса продолжала меня удивлять, и с каждой новой встречей, я все четче понимал – убить не смогу. Рука на ее горло не поднимется. Иногда хотелось придушить. Слегка. Если она начинала рыдать или опять проявляла доброту не к месту, пытаясь помочь мразям разного пошиба. Наивная настолько, что начинала раздражать. Я решил, повзрослеет и поумнеет. Ну и кто после этого наивен?

Девчонка вытребовала обучение. Приходилось заниматься с ней на спортивных площадках для слабаков. Показывал простейшие упражнения, подсаживал на турник, помогал подтягиваться.

Веселье. Она извивалась и дергалась как червяк, тужилась, старалась, краснела, еще фыркала. Недовольная. Мечтала сразу мои рекорды побить, с ходу всему научиться. Нереально так прокачаться, у воробья под коленкой мышцы сильнее развиты.

Дурачились мы, время теряли, а потом грянул гром.

– Чем ты занят, сын? – спросил отец.

Я облажался. Не слышал его приближения, ничего не уловил и не заметил. Сытый зверь хватку теряет. В школе запас еды был строго ограничен. За мясо нужно драться. Жрать захочешь – найдешь как. Поймаешь, живьем зверька жевать будешь. Тут просто надо оголодать до нужной степени, сразу скрытые ресурсы откроются. Нас впроголодь держали, натравливали друг на друга. Я забыл главное правило.

Спохватился поздно. Подскочил, девчонку за спиной спрятал.

– Она моя, - сказал. – Первый нашел.