Жестокие ангелы
Шрифт:
Должно быть, она слышала мои шаги за своей спиной, но не остановилась, пока я не протянул руку и не дотронулся до её плеча:
— Эмилия.
Она не обернулась. Она дёрнула плечом и освободилась от моей руки. Это напомнило мне о том, как из моих пальцев выскользнула ладонь Хамада. Вынести это было тяжело, но не тяжелее, чем её слова.
— Отойди от меня.
У меня отвисла челюсть, но я овладел собой. Я должен был.
— Нет, послушай меня. Пожалуйста.
— Не могу. — Она повернула голову, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы я
Я взял её за руки. Под ногтями чернела грязь. Эмилия была доктором. Она никогда не позволяла себе ходить с грязными руками. Если мне нужен был хоть какой-то знак того, что они забрали её семью, то я его нашёл. Больше ничего не могло настолько выбить её из колеи.
— Эмилия, у меня есть возможность спасти тебя.
— Что?
— Соларианцы. Я поговорил с Терезой. Они заберут тебя отсюда, если ты попросишь.
Она изумлённо посмотрела на меня, потом расхохоталась. Ужасно, неприятно.
— Ты хочешь, чтобы я обратилась к соларианцам.
Я не знал, что делать. Я понимал, что она дошла до крайности, но не ожидал, что всё зашло так далеко.
— Да, — сказал я тихо. — Эмилия, это твой шанс. Говорю тебе. Мы оба можем вывезти отсюда свои семьи.
«Расскажи мне, что произошло. Расскажи, что они забрали твою родню. Я помогу. Клянусь. Клянусь. Но ты должна поговорить со мной».
Она смотрела, удивлённая, и смысл моих слов медленно проникал в неё. Я надеялся увидеть, что её душа полна надежды, как и моя.
Но Эмилия оставалась замкнутой, мрачной. Мёртвой.
— Я не могу отправиться к соларианцам, Амеранд.
— Почему?
Она просто покачала головой:
— Слишком поздно.
— Почему?
Я хотел, чтобы она согласилась. Я хотел, чтобы мы хотя бы однажды откровенно поговорили друг с другом. Я хотел удостовериться в том, насколько всё изменилось.
А она не хотела. Она только опустила голову.
— О чём ты переживаешь? Ты здесь не из-за меня. Ты здесь из-за полевого командира. — Последние слова она произнесла со злостью.
Вдруг меня осенило.
— Эмилия, ты ревнуешь?
— Ты пребываешь в заблуждении. — Её бледное лицо вспыхнуло. — Ты помогаешь парочке праведниц сбежать от кучки поганых контрабандистов и начинаешь думать, что они могут спасти наши презренные задницы, и считаешь, что я не хочу ввязываться в это вместе с тобой, потому что ревную? Спасай свою голову, Амеранд! Это не про тебя. Быть может, твои родители дали тебе всё, но остальные пекутся лишь о себе. Для нас ничего не меняется. Выхода нет и никогда не будет.
И она стала спускаться по ступенькам. Быстро. Не оглядываясь. Не поднимая глаз. А я стоял там и наблюдал, как она уходит.
Знаю, мне следовало броситься за ней. Сказать, что она права. Праведники покрутятся здесь немного, а потом отправятся домой. Как и всегда. Кто-нибудь сменит Терезу Дражески, а Эмилия и я по-прежнему останемся здесь, как и Кровавый род.
Но я не мог
Не мог отступить. Я узнал вкус надежды. Видел не просто честный поступок, но и жгучую радость от него. Это была свобода. То, что мои родители искали всю жизнь. То, за что погибли мои братья. Я не собирался снова запирать себя в клетке.
Но не собирался я и бросать Эмилию. Одну. Здесь. Я сделаю для неё то, чего не сделал для себя. Найду её мать. Когда её семья окажется в безопасности, получив убежище у соларианцев, она сможет отправиться с ними.
«Я вытащу тебя отсюда, — поклялся я месту, на котором она стояла. — Если даже больше ничего не сделаю».
Глава 28
ТЕРЕЗА
Одно из величайших преимуществ разрозненной системы состоит в том, что становится чрезвычайно трудно добраться до людей, которые не хотят, чтобы до них добрались. У меня не было сомнений, что сделано это не случайно.
Ланч с членами городского совета был более чем бессмысленным. Именно группа городской знати прозрачно намекала на все возможные пути, которыми я могу помочь снова обрести их городу утраченную славу. Я улыбнулась. Кивнула с сочувствием. Попробовала прекрасную еду, которую мне подавали мужчины и женщины со столь хрупкими, прозрачными руками, что я удивилась, как они не ломаются под тяжестью тарелок.
Единственная причина, по которой я вообще туда пошла, заключалась в том, что предполагалось присутствие Великого стража. Но вскоре после того, как я прибыла, мне сообщили, что он вернулся на Фортресс праздновать рождение новых членов Кровавого рода. Мне передали его сожаления и выражение надежды на то, что разговор со мной состоится, когда я прибуду на Фортресс.
Может, это и было правдой. Последние двенадцать часов я провела сосредоточенно изучая записи, доступ к которым получила благодаря Амеранду, и я много чего узнала. Здесь строго контролировались все передвижения. Чувствовалась рука власти. Корабли Великого стража сновали туда-сюда с ничем не сравнимой частотой. В то же время меня не покидало ощущение, что между записями существовали промежутки достаточно большие, будто все они были испорчены. Я передала всё, что смогла, на свои корабли в Обитаемой зоне, чтобы информацию переслали Мисао и другим аналитикам из нашей команды. Я чувствовала: в этих фрагментах скрывалась закономерность. Но я не видела её. И ещё мне мешал сосредоточиться избыток шума.
Как и понимание того, что Великий страж плевать хотел на меня и вдобавок на всех стражей миров Солнечной системы.
Когда, наконец, сумела отвесить прощальный поклон хвастунам и выскочкам из городского совета, я отправилась к Ап-скай Стэйшн. Мой путь проходил по плоским крышам, мимо садов, заборов и оперативников службы безопасности. Если я не могла задать свои вопросы одному из главных представителей власти на Дэзл, мне пришлось удовлетвориться его помощником. У меня не было намерения отправляться на Фортресс раньше, чем придётся.