Жестокие цинковые мелодии
Шрифт:
— Угу. Типа того. Один или два.
— Но вас не беспокоили?
— Нет пока. До сих пор их интересовал только этот твой сундук. Но все может еще измениться.
— Отлично! Ай да я! Думаю, вам нет нужды волноваться.
По выражению лица Тарпа можно было заключить: мнение свое он оставляет при себе только потому, что я распоряжаюсь денежным потоком.
— Я зашел узнать, — сказал я, — что тебе известно про Городского Джека Тик-Така. Ты ведь всех знаешь.
— Исключительно поганый костолом, Гаррет. Тебе бы не захотелось с ним встречаться.
— Что? Не может быть.
— Еще как может. Ты даже не представляешь себе, какой он здоровый.
— Чего он хотел?
— Не знаю. Он не говорил. Он просто вошел и принялся оглядываться. Увидел, что мы все здесь сторожим, и отчалил.
— Скажи, Плоскомордый, в последнее время о нем говорили? Кто угодно?
— Он вроде не высовывался. А вы, ребята, слышали чего? Вот видишь?
— Ничего другого и не ожидал. Пожалуй, я согрелся, можно идти дальше. Да. Я думаю, завтра строители выйдут.
— Нам это сообщили минут двадцать назад. Письмо за подписью лично директора Релвея. А эти ребята вроде будут здесь ошиваться и приглядывать на всякий случай.
Черт! Принц действовал быстро.
— Что ж, хорошо. — Я задержался у своих сундуков и негромко прошептал несколько слов, прежде чем вывалиться в белое безмолвие.
Начинало темнеть. Я решил использовать остаток светлого времени для того, чтобы проверить, как дела в доме у Клики.
На ступенях виднелись следы — больше входящих, меньше выходящих. Это заслуживало более внимательного изучения.
— Мистер Гаррет? — прочирикал тоненький голосок, не успел я сделать и шага. — Это вы?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы обнаружить его источник.
— Минди? Минди Гринблатт? Что ты здесь делаешь?
— Мы сторожили это место в подвале для мистера Альгарда. Он нанял папу, чтобы мы не пускали туда никого. А тут недавно это чудище пришло. Папа мне сказал, чтобы я его сбоку обошла и бежала наверх. Я так и сделала. А что делать дальше, он не сказал, вот я и жду. И мне страшно. Мама и папа так и не вышли, не сказали мне, что все в порядке.
Ох, мамочки. Ну обязательно О.Ч.З.Д.
Я прикинул возможные действия. Логичнее всего было бы пойти куда-нибудь в другое место и не мешаться под ногами у гномов. Одолеть Гринблаттов в тесных подземных переходах — задача не из простых, будь ты даже громилой семь на восемь.
Но Минди говорила что-то про чудище.
— Расскажи-ка, что за чудище? Большое?
— Не знаю. Большое, очень. Я только клыки видела и много волос. А может, это шуба меховая.
Погано. Слишком уж все это укладывалось в теорию заговора, зревшую у меня в голове.
— Очень хорошо. Ты поступила абсолютно правильно. Давай-ка сделаем вот что. Ты дашь мне свой топор, твой меч
— Но тогда у меня ничегоне останется…
— У тебя останутся второй меч, кинжалы, палица, башмаки, зубы и все остальное, что у тебя в приданом. Тебе всего-то нужно пройти два квартала… Умница. Дай-ка посмотрю, подойдет ли шлем…
Шлем оказался даже велик. И это детская шапочка.
— Ладно. Я спущусь, посмотрю, как там твои мама с папой. А ты пока беги в «Мир». В тот большой дом, где мы с вами в первый раз встретились. Найди дядю по имени Плоскомордый и расскажи ему, где я и что делаю. Поняла?
Минди кивнула и полезла за чем-то в карман.
— Вам это пригодится. — Она сунула мне в руку пару теплых светлых камешков размером с каштан. Поверхность их казалась маслянистой, такие они были гладкие. И от них исходил свет — как от свечных огарков. — Лунные камни. В них еще немного света осталось. Берегите мое оружие, ладно? — И, успокоенная, пустилась в путь.
Ну да. Ее оружие перекочевало ко мне.
Я уронил один из камешков, но свечение проходило даже сквозь снег и без труда подобрал его. Минди просила беречь ее амуницию. Я сунул камни в правый карман бобровой шубы. Они тянули его вниз.
Потом попробовал разобраться с колюще-режущим оружием. Даже у щита кромка была остро заточена. Поневоле приходилось обращаться с этим осторожно.
В доме царила темнота. С другой стороны, здесь не дул ветер.
Я больно ударился о что-то и достал один из камешков Минди. Неяркий свет напоминал лунный — не полной луны, молодой. Замечательно!
Тут до меня дошло. Девчонка дала мне лунные камни — должно быть, один из главных гномьих секретов. Она дала мне их, не задумываясь, словно одному из своих.
Лунные камни, говорите? В жизни не слыхал ни о чем подобном. Трудно даже представить, сколько такие могут стоить.
И вот я…
Черт знает сколько анекдотов начинается именно такими словами. Обычно таких, в которых рассказчик выглядит не лучшим образом.
Но не всегда.
И вот я стоял, держа в правой руке лунный камень, а в левой — опасно наточенный арсенал. Я ухитрился, не поранившись, спрятать детский меч в левом рукаве, потом подтянул ремешки щита так, чтобы он держался у меня на левом локте, не давая при этом выскользнуть мечу. Поправил шлем, покрепче перехватил левой рукой рукоять топора и двинулся вниз. Держа при этом топор так, как факир — рассерженную ядовитую кобру.
Топор был настолько острым, что я почти слышал шипение разрезаемого им воздуха.
Значит, гномы позволяют маленьким девочкам баловаться с острыми как бритва стальными штучками. И они не режутся. Значит, и взрослый мужчина может… Опа! А это еще что?
Кто-то хрипло, прерывисто дышал. Я прислушался — все верно, дыхание, только булькающее, неровное. Судя по звуку, дышал кто-то с проникающим ранением грудной клетки.
Городской Джек.
Судя по описанию, это мог быть только он.