Жестокие цинковые мелодии

Кук Глен Чарльз

— И не узнаете, пока не наберетесь духу спросить.

— Опыт советует?

— Богатый. И многолетний.

— Что ж… Ладно, вернемся к делу. Что вы думаете об этих привидениях?

— Я думаю, они здесь есть. Я думаю, их видела не одна только Аликс. Просто остальные не желают признаваться. Не знаю почему. Я думаю, рабочие не хотят выходить на стройку именно из-за призраков. В этом городе можно ожидать и такого. Кто-то, кому наш театр поперек горла, запросто мог нанять заклинателя. Ведь стоит нам начать подавать в наших

театрах наше пиво, как мы получим серьезное преимущество перед конкурентами.

Отсюда следовало, что пивоваренная империя Вейдера не будет снабжать своим продуктом конкурирующие театры. И это при том, что Вейдер — основной источник живительной влаги в промышленных количествах.

Как бы глупо оно ни звучало, но логика тут имелась несомненная. Вот он, звериный оскал капитализма.

— Но если здесь есть кто-нибудь с такими же тараканами в голове, не сомневаюсь, вам известны его имя, должность и номер в платежной ведомости.

— Знаете что, Гаррет? К вам обратились только потому, что нам с Максом не удалось прищучить этого «кого-то».

— Я найду, — пообещал я. — Так или иначе, но найду.

— Даже ценой жизни? — поинтересовался Гилби.

— Я вас, ребята, люблю, но не настолько. Вы ничего полезного здесь не обнаружили?

— Не исключено, что строители боятся чего-то пострашнее призраков. Какой-то зловещей музыки. Правда, о ней тоже никто не хочет говорить.

— Похоже, это все тот же рэкет. А я-то думал, я с ним уже справился.

— И ведь никто и ничего не требовал, — проговорил Гилби. — Цель обычного рэкета — выбить деньги. Разве не так?

— Обычного — да. Послушаете, вы побудете здесь еще немного? — спросил я. — У меня дело одно. Но я вернусь.

— Побуду. Но все, что я могу сделать — это искать доказательства того, что кто-то солгал.

— Так что вам все-таки сказали? — Я до сих пор не заметил никого, кто хотя бы отдаленно напоминал строителя.

— Те, что пришли, стараются не попадаться на глаза. Не хотят, чтобы их видели.

— Гилби, вы, я, Макс и все до единого идиоты, которым вы платите, пережили войну. Одно это должно было бы научить их справляться со страхом.

— Это же строители, Гаррет. И служили они в инженерных войсках. Если им и приходилось идти в бой, так только потому, что первый эшелон обороны не справлялся со своей задачей.

— Увольте нескольких из тех, кто не пришел. Я подыщу замену. Может, у них и меньше строительного опыта, зато не сбегут. Возьмете настоящих обратно потом, после того как они вплотную познакомятся со всеми прелестями безработного существования. А я пока пойду поищу специалиста, который помог бы нам разобраться с привидениями.

Следуя указаниям Морли, я углубился в Нежное Лоно. Я исходил из того, что слежка за мной продолжается, хотя подтверждения этому не видел.

Меня беспокоил Морли. Он питает слабость к азартным играм. Некоторое время ему удавалось сдерживать

свою страсть. Я надеялся, что он продолжает сдерживать ее и дальше. Было бы очень некстати, если бы он сорвался. Долги растут как снежный ком, и он начинает делать всякие глупости в попытке отделаться от них.

Как-то уж слишком возбужденно он себя вел во время моего сегодняшнего визита. И слишком дружелюбно.

Как урожденный параноидальный циник я опасался, что мой лучший друг снова делает ставки на бегах водяных пауков.

38

Отыскать «Хрен с сиськами» оказалось несложно. Это при том, что вывеска над входом мало чем могла помочь случайному путнику. Все, что я смог разобрать на выцветшем щите, — это игральные кости, домино и бесформенное нагромождение то ли лапши, то ли каких-то палок.

Как выяснилось чуть позже, нагромождение тоже обозначало игру, в которой тоненькие палочки с надписями встряхиваются в жестянке, а потом вываливаются на стол. В Каренте в такую играют редко.

Существует еще система предсказаний, основанная на этих палочках. Сам я, правда, этого тоже не видел.

Я зашел внутрь. Обычное заведение низшего пошиба. Шесть маленьких столиков, обставленных хлипкими на вид стульями, стояли у стены по правую руку от входа. Ни одного занятого места. Бар располагался слева: стойка и десять еще более хлипких на вид табуреток. В начале столетия это, возможно, смотрелось ого-го. На двух табуретках сидели. Между этими двумя стояли три незанятых. Оба профессиональных пропойцы, похоже, не обращали друг на друга внимания. На меня, правда, покосились оба; взятое напрокат пальто произвело на них впечатление.

Я выбрал место ровно посередине между этими двумя. Сиденье было отполировано до блеска тысячами давным-давно канувших в Лету задниц. Я выложил на стойку мелкую серебряную монету. На холодное ячменное питье хватало.

— Пива, получше.

Наверняка у них имелся особый бочонок на такой случай.

Передо мной материализовалась здоровенная кружка. Ее содержимое оказалось вполне годным для питья.

Качество приобретенного товара подтверждалось размером сдачи.

Должно быть, в «Хрен с сиськами» заходят и клиенты достатком повыше среднего — используют его в качестве пересадочной станции по дороге в Нежное Лоно или из оного.

Я подвинул медяк обратно к бармену, и он понимающе кивнул. Сомневаюсь, чтобы мои соседи даже моргнули. Я расслабился, наслаждаясь ячменным нектаром.

Ничего, хоть отдаленно напоминающего этого по качеству, местным барменам в тридцатигаллонном чане в задней комнатке не сварить. У них просто терпения не хватает правильно подготовить воду. За неимением времени кипятят ее недостаточно долго и не очищают ее от примесей. Хранить и выдерживать продукт они тоже не могут. Пить его приходится сразу, пока не скисло.