Жестокие игры - 2
Шрифт:
– Спасибо за приглашение!
Через час я уже рассказывал свою одиссею полковнику Слуцкому. Выслушав меня, он сказал:
– Вы сделали большое дело, Андрей Петрович. Я буду ходятайствовать перед руководством о награждении вас правительственной наградой.
– Не за славу и почести муки терпел, Павел Петрович.
– скромно вздохнул я.
– Что орден?
– "Яркая заплата на ветхом рубище певца".
– Это конечно, - усмехнулся полковник.
– Но все-таки... Архангельский в курсе, что должен вас заменить?
– Нет. Но он к этому готов.
– Еще раз
– Да ладно, чего там, - махнул я рукой.
– Свои люди, сочтемся славою. Главное - чтобы это все дало нужные результаты. Ведь недаром в народе говорят: "Конец - всему делу венец". Дожить бы нам до этого конца.
– Доживем, - уверенно проговорил Слуцкий.
– А то может к нам на службу, Андрей Петрович? Вы ведь прирожденный оперативник.
– Нет уж, нет уж. Я возвращаюсь к родным пенатам. И не уговаривайте.
– Что ж, как говорится, вольному - воля.
А на следующий день я уже летел в Новосибирск. Загостился я в столице. Пора и честь знать.
Глава шестая. Беркутов. Сауна и её обитатели.
Ну что я за придурок такой?! В кого только уродился?! Кошмар! Когда-нибудь я с этими приколами подведу себя под статью. Определенно. Что за вредный характер! И хоть бы не понимал. Нет, все прекрасно понимаю. Но, как алкоголик не может остановиться после первой выпитой рюмки, так и я не могу кого-нибудь не разыграть, если подворачивается удобный случай. До сих пор не могу без содрогания вспоминать эту безобразную сцену в гостинице. Жуть! Какой черт тянул меня за язык, когда я сказал Пригоде, что его вызывает сам министр МВД, прибывший к нам с ниспекционной поездкой? Да ещё про эти цветы, дурак, ляпнул. Вы бы видели его лицо, как все трое носились в графинами - поливали цветы? Это ж умереть со стыда можно, а я лыбился, как последний кретин. Хорошо, что он молодой и сердце, как у гепарда. А если бы больное? Пришлось бы платить его вдове всю жизнь пенсию за причиненный вред. Дома рассказал об этой безобразной сцене Светлане - она чуть со смеху не померла. Думаете - ей смешно было? Как бы не так. А то я её не знаю. Это она смеялась из жалости ко мне, из сочувствия - видела, как я страдаю, и решила таким образом поддержать. Все правильно. Такие типы, как я, ничего другого, кроме сочувствия, и не могут вызывать. Определенно.
Шеф назначил оперативное совещание на пять часов. Но я решил прийти пораньше, чтобы иметь возможность покаяться и загладить свою вину перед друзьями. Сережа Колесов был уже на месте. Увидев меня, он сделал загадочное лицо, обнял за плечи, отвел к окну и приблизив губы к самому моему уху, будто нас окружали толпы завстников и стукачей, заговорщицки проговорил:
– Ты ничего не знаешь?
– О чем?
– в том ему прошептал таинственно.
– Ну, об этом... О тебе?
– Неужели снова выпрут из милиции?
– сделал я страшные глаза.
– Да нет, совсем наоборот. О том, что шеф послал на тебя представление на подполковника?!
– глаза у Колесова горели, как две сигнальные ракеты.
– Врешь!
– очень сильно "удивился" я.
– А кто тебе это сказал?
– Кадровик Хропатый под страшным секретом.
– А не просил он тебя
– спросил я.
– Просил.
– Лицо Колесова выразило растерянность.
– А ты откуда знаешь?
– И ты ему поставил?
– Н-нет, - неуверенно проговорил Сергей.
– Не ври.
– Откуда тебе это известно?
– сразу "раскололся" старший оперуполномоченный по особо важным делам.
– Во первых, от тебя грустно пахнет чесноком. А, во-вторых, этот козел Хропатый вчера вечером мне уже продал эту новость за бутылку.
– Я ему морду набью, - очень обиделся Колесов и даже направился с решительным видом к двери. Но я его остановил.
– Брось, Серега, за эту новость и двух бутылок не жалко, верно? Если считаешь, что здорово потратился, то обещаю все вернуть с большими дивидендами.
– Да ладно тебе, - разулыбался Сергей.
– Поздравляю!
– Это звание ещё надо получить, Сережа, - решил умерить пыл друга.
– Получишь!
– без тени сомнения проговорил Колесов.
– Этот змей Хропатый сказал, что там такую петицию сочинили, что впору присваивать полковника.
– Поживем - увидим.
– И вообще, наш шеф золотой мужик, а ты...
– А что - я?
– Ведешь себя по хамски - вот что.
– Вот здесь ты, Сережа, совершенно прав. Но я больше не буду. Честное слово!
– "Свежо предание. Да верится с трудом", - выдал Сергей что-то из школьной программы.
Шеф опоздал на совещание на десять минут, что раньше с ним никогда не было. Пришел весь такой деловой, мобилизованный и целеустремленный. Обвел нас умным взглядом и решительно сказал:
– Будем брать все эту сауну вместе с содержимым. А там разбиремся что к чему.
– А это не может отразиться на операции с Кудрявцевым?
– спросил настороженно Дронов. Он готов был выпустить на свободу всех преступников, лишь бы упрятать в тюрягу своего злейшего врага.
– Нет. С Москвой связан лишь Леонтьев, а он теперь сам больше всех заинтересован в благополучном прибытии к нам Кудрявцева. Так что у нас теперь развязаны руки. А теперь детально разработаем план захвата.
Ровно в девять вечера рота омоновцев незаметно окружила сауну. Я, Дронов и наш "малыш" Рома Шилов подошли к входной двери, но она оказалась запертой. Я постучал. Ни ответа, ни привета. Постучал громче.
– Чего надо?
– послышался глухой голос. Видно, у них здесь был свой условный стук.
– Слышь, открой, дело есть.
– Какое ещё дело? А ну вали отсюда!
– Ты что такой, блин, казенный!
– возмутился я.
– Меня Оксана Паршина приглашала, а ещё Павел, рыжий такой.
Видно, охранник был предупрежден о моем приходе, так как сказал уже добродушно:
– Так бы сразу и сказал.
– А я и говорю.
Щелкнул замок и дверь открылась. Перед нами стоял долговязый юноша с суровым, аскетическим лицом схимника и печально взирал на нас, будто по нашими лицам хотел прочитать ответ на мучавшие его вопросы - для чего ор радился на Божий свет и есть ли в этом какой-то смысл? Я приставил дуло пистолета к его животу, негромко, но внушительно сказал: