Жестокие игры - 2
Шрифт:
– Может быть, вы действительно правы?
– В чем, Роман Антонович?
– Я имею в виду этот Космический разум и все прочеее.
– Не могу, к сожалению, предъявить вам вещественное доказательство, но можете поверить мне на слово.
– Если это так, то вы правы - будещее за вами.
– А я о чем вам битый час толкую. А вам, Роман Данилович, самое время позаботиться о спасении своей души.
– Да ну вас, - отмахнулся от меня Кудрявцев.
– Что у вас за манера такая - все превращать в шутку.
– Но на этот раз я не шучу, а говорю
– А можно я сам все напишу.
– Что напишите?
– В протоколе сам напишу о всех своих... делах. Не хочу отнимать у вас так много времени.
– Конечно. Буду только рад. И можно надеятся, что вы будете искренни?
– Я ещё не давал вам, Сергей Иванович, повода в этом сомневаться! очень обиделся Кудрявцев.
– Извините!
Я достал бланк допроса подозреваемого, заполнил титульный лист и вместе с приличной стопкой писчей бумаги протянул ему.
– Вот, пожалуйста, Роман Данилович. Желаю плодотворного творчества!
– Спасибо!
Я подал ему на прощание руку и он ответил мне крепким рукопожатием. И я понял, что он уже все для себя окончательно решил. И это решение в нем созрело не сегодня и не сейчас. Он давно к нему шел. А я лишь помог ему. слегка подтолкнул.
Однако, "мы славно поработали и славно отдохнем". Точно! В гробу бы я видел этот кабинет и эту работу. У меня слишком много накопилось поводов, чтобы отметить, тасазать: во-первых, мое удачное "воскрешение", во-вторых, встречу с долгожданным Кудрявцевым, в-третьих, наш откровенный с ним разговор и, наконец, в-четвертых, то, что удалось организовать огромную фигуру из трех пальцев этому хитровану и исключительному прохвосту Сосновскому. Нет, за это положительно стоит выпить. И я решительно снял трубку и набрал номер телефона Рокотова. Услышав знакомое "Алло!", тоном, не терпящим возражений сказал:
– Вот что, "капитан", немедленно дай команду - "свистать всех наверх". Всю твою "банду" я жду у себя дома ровно через час. Своих я буду "брать" сам. Как понял?
– А как же Кудрявцев?
– подрастерялся друг от моего напора.
– Ты что, уже его допросил?
– Он решил облегчить мне задачу и все написать собственноручно.
– Темнишь?!
– не поверил Рокотов.
– Обижаешь, начальник!
– И он решил во всем признаться?!
– сомнение в голосе друга даже усилилось.
– Он не только решил, но прямо-таки жаждет этого. Снизошло на человека. Бывает.
– В таком случае, поздравляю!
– Спасибо, друже! Собирай своих архаровцев и дуйте прямиком ко мне.
– Еще их надо собрать. Они же на задании.
– Сегодня никаких заданий! Как руководитель следственной группы, я их отменяю. Сегодня будэм малэнко кушал, да? И моного, очэн моного пил водка, да? Такой дэнь, слюшай!
– А ты знаешь, что из Москвы вернулся Андрей Говоров?
– Вот видишь, ещё один повод! А где он?
– Где-то у вас там. Наверное у Краснова.
– Непременно его разыщу и притащу. До встречи!
В кабинете Миши Краснова я действительно застал высокого и стройного
– Сережа!
– заорал он благим матом, завидев меня.
– Радость-то какая! Андрюша Говоров вернулся!
Я подошел, протянул Говорову руку.
– Привет, ковбой!
– Здравствуйте, Сергей Иванович!
– улыбнулся он, пожимая мне руку. Улыбка у него была хорошая, душевная, а глаза - дерзкие, насмешливые. Хорошие глаза. Свой человек.
– Значит, это тебе я обязан жизнью? Спасибо, дорогой, век тебе этого не забуду.
– Скорее, вы обязаны моему агенту Вене Архангельскому. А я лишь передал добытую им информацию. Есть высшее юс витэ нэцисквэ. Я его исполнил, - скромно сказал он, глядя на меня глазами отъявленного плута.
Вот когда я пожалел, что в институте мы не изучали латынь. Спросить его сейчас - о чем он сказал, - значит дать приличную фору на будущее. Этого я позволить себе не мог. Но меня выручил Миша.
– Ты что это по каковски сказал?
– спросил он простодушно.
Говоров выразил явное сожаление, что вопрос этот задал ни я. Тот ещё жук! Молодой, да ранний. С ним надо держать ухо востро.
– Я сказал, что есть высшее право жизни и смерти, - нехотя ответил он.
– Собирайтесь, друзья, едем ко мне. Там обо все поговорим и там же все сразу и отметим.
Мое предложение было встречено с воодушевлением. И гляда на Говорова, у меня в груди сильно защимило что-то теплое и светлое. Нет, не зря мы с Мишей выстебывались на этой работе, если остались ещё такие парни, как Андрюша Говоров, Валера Истомин. Не зря. Ага.
Глава десятая: Не все ещё того... кончено ага.
Вечером Виктор Ильич, как всегда, смотрел по телевизору иформационную программу "Время" и вдруг услышал, как диктор сказал:
"Уважаемые телезрители! Два дня назад мы сообщали вам в своей программе о заказном убийстве в Новосибирске старшего следователя по особо важным делам прокуратуры области Иванова Сергея Ивановича. Так вот, это как раз тот случай, когда нам приятно давать опровержение подобной информации. К счастью, Сергей Иванович жив-здоров и согласился дать интервью нашему корреспонденту Тамаре Венцимеровой",
На экране появилось красивое, мужественное лицо мужчины лет сорока. Насмешливо глядя в телеобъектив, он сказал:
– Вынужден сообщить, что слухи о моей смерти были сильно приувеличены.
"Какой того красивый какой и это как его самоуверенный вот", - отметил про себя Сосновский.
– Сергей Иванович, как же такое могло случиться, что известие о вашей смерти обошло все телевизионные информационные программы?
– спросила корреспондент.
– Видите, кому-то очень хотелось, чтобы было именно так. Вот мы и решили, как говорили в прежние времена, "пойти навстречу пожеланиям трудящихся".