Жестокие игры
Шрифт:
Никита. Ты что, Кай Юлий?
Кай. Странный сентябрь…
Никита. Я много выпил. Это рубеж! Все должно измениться. Что-то уж больно смешно.
Кай. Что смешно?
Никита. Я примелькался.
Терентий. Чего, чего?
Никита. Примелькался на белом свете. Куда ни приду – все то же. Мне никто не радуется. Смеются и не радуются… Поняли?
Терентий. Ладно, не бушуй. День рождения празднуем. (Оглядел
Кай. Жалеешь, Нелечки нету?
Терентий. Мимо. Обойдусь. (Указал на Никиту.) Ему жалеть!
Никита (вдруг яростно). Почему? Что ты врешь!… Почему мне жалеть?
Кай. Эй! Кстати… (Достает картонную коробку, открывает крышку, вынимает оттуда потрепанную куклу.) Из последних находок.
Терентий. Это еще чего?
Кай. Брошенное дитя.
Никита. Нелькина…
Кай. Забытый пупс. Вчера под диванчиком у нее обнаружил.
Терентий (рассматривает куклу). Истрепалась… С детства, наверное. (Отдает куклу Никите.) Вали понянчи, что ли…
Никита (отшатывается от него). Пошел ты!…
Терентий. Неспокойно на душе-то?
Никита. Нет, ты скажи: я виновен?… Виновен, да?
Терентий. Не мелькай… (Хмыкнул.) Примелькался…
Никита. Ах так?… (Бросается на Терентия. Драка.)
Открывается дверь. Входит Константинов.
Константинов. Веселитесь?
Терентий. Просил ведь – не приходи семнадцатого.
Константинов. Не сдержался. Извини уж. (Подходит к Никите.) Простите, что нарушил. Вот прошу на память принять собаку; из дерева сработал. Окружающие считают – большое сходство с живой моделью.
Никита. Хорошая собака. Спасибо.
Константинов (Терентию). Тебе-то нравится?
Терентий. Ну что… Собака как собака.
Тихонько стучат в дверь. На пороге мать Нели. Ей немногим за сорок. У нее усталое, потемневшее лицо. Одета она просто. В руках старая кошелка и сумка хозяйственная.
Мать. Простите… Стучала я. Не отзывались. Мне товарища Леонидова.
Кай (встает). Я.
Мать. Нашла, значит… Спасибо. (Не сразу.) Муж у меня хворает… Не в том дело, конечно. Дочку разыскиваю… девочку, Елену Петровну. Проще сказать – Неля
Терентий. Все точно. Знаем.
Мать. В Кинешме была, а теперь в Москве третий день. От адреса к адресу иду… (Улыбнулась тихо.) И сколько она сменила их – подумать трудно. Сегодня ваш адрес дали, слава Богу… (Молчит долго.) Где сейчас-то она?
Кай. Уехала.
Мать. И от вас?
Все молчат.
Адресок-то дадите, куда уехала?
Кай. Нет.
Мать (в смятении). Отчего же?
Терентий. Не оставила адреса. (Указал на Никиту.) Вот он искал.
Мать (Никите). Расскажите что-нибудь.
Никита молчит, как-то странно разводит руками.
От вас-то она уж давно ушла?
Никита. Полгода.
Мать. Господи!… Может, ее и нет? Нигде ее нету! (Смотрит на Никиту.) Что же вы молчите, молодой человек?
Никита (вдруг крикнул). Я не знаю!
Мать (заметила лежащую на столе куклу). Леночки… С самого детства у нее… Как же она с собой не взяла? Торопилась, верно. (Оглядела комнату.) А где ночевала она у вас?
Кай. В соседней комнате. На диванчике.
Мать (робко). А вот жила она у вас почему? Неясно как-то… Зачем?
Кай (помолчав). Просто так.
Мать. Понятно. А где ночевала, можно поглядеть?
Терентий. Сюда идите. (Открывает дверь.)
Мать не спеша, оглядываясь, уходит в соседнюю комнату.
Кай. Точно во сне все. (Никите.) Что скажешь? Мы видим себя во сне. Идея!
Никита (тихо Терентию). Ну? Что она?
Терентий (стоит в двери). На диванчик присела. Раздумывает.
В комнату вбегает Любася, младшая сестра Никиты. Рыжая, верткая, реактивная, полная ажиотации. Одета неряшливо, модно.
Любася. Ну вот, так и знала – здесь ты! Совсем опустился; мама в отпаде, страдает безумно, а ты тут примостился, пьяный, ну конечно! Хорош братец… Ему стол накрыли – двадцать один год, – миног и угря добыли, из Сочи тетя Соня приехала, три года не видела тебя, хочет взглянуть, а ты здесь почему-то.