Жестокие игры
Шрифт:
Она ходила по Манхэттену по магазинам в поисках умопомрачительного наряда на Рождество, когда у нее отошли воды. На две недели раньше срока. Врачи скорой помощи сказали, что не могут доставить ее в «Ленокс-Хилл» – в больницу, где она планировала рожать, – потому что на одной улице движение блокировал парад, а движение по Централ-парк перекрыто из-за прорыва водопровода.
– В «Сент-Винсент» я не поеду, – стояла она на своем, когда два члена бригады скорой помощи пытались усадить ее в машину.
– Отлично, дамочка, – сказал один. – Тогда вы родите прямо на улице.
От резкой боли внизу живота ее скрутило пополам, а потом эта боль пронзила
– Вы знаете, кто мой муж? – задыхаясь, спросила она.
Но «скорая помощь» уже мчалась с сиреной по городу.
Через крошечное окошко в ногах Анна-Лиза видела пролетающий мимо город, палитру из серых ангелов и спешащих по улицам пешеходов. Через несколько минут они прибыли в больницу Нью-Йорка, в которую Анна-Лиза сама никогда бы не обратилась.
Подобно искусственным камням, вдоль всего здания лежали и сидели наркоманы и бездомные. Анна-Лиза слышала даже, что некоторые пациенты умирали прямо в коридорах, ожидая, пока их осмотрит врач. Куда «Сент-Винсент» до «Ленокс-Хилл» с его роскошно оборудованными родовыми палатами, где все сделано для того, чтобы пара чувствовала себя как дома.
«Сент-Винсент»? Родиться на дереве намного престижнее, чем в таком месте.
Когда санитары вытащили из машины носилки, она поняла, что придется сражаться всерьез. Но когда колеса каталки коснулись тротуара, она почувствовала, как ее тело пронзила резкая боль. Крошился позвоночник – она ни капли не сомневалась, что чувствует, как ломаются позвонки. Матка, в которой она носила ребенка, сейчас представляла собой один огромный кулак. Словно чугунная баба копра, он бил так сильно и долго, что она скорчилась от боли, не узнавая собственное тело.
«Сейчас я умру», – подумала она.
И смогла произнести только одно:
– Позовите Джозефа.
Приняли перед жалкими пьяницами и женщинами с сопливыми детьми, которые казались украшением на материнских руках, комната за занавеской воняла спиртным и дезинфицирующими средствами, и яркая упаковочная коробка Анны-Лизы казалась здесь совершенно неуместной, как мейсенский фарфор в гостиной среднего американца.
– Раскрытие – восемь сантиметров, – сказал врач-азиат с торчащими, словно петушиный гребень, волосами.
– Я хочу дождаться мужа, – стиснув зубы, прошептала Анна-Лиза. Схватки резали ее пополам, как фокусник ассистентку.
– Не думаю, что малыш с вами согласен, – пробормотала медсестра, подходя сзади и обнимая ее за плечи.
Они с Джозефом обошли палаты в «Ленокс-Хилл» с шелковыми простынями и фальшивыми каминами. Прямо за углом располагался их любимый итальянский ресторанчик. Джозеф обещал, что, как только она родит, принесет ей фирменное блюдо ресторана – пенне алло диалово.
Неожиданно послышался шум: в отгороженную часть комнаты рядом с Анной-Лизой вкатили нового пациента.
– Мария Веласкес. Тридцать один год, первые роды, срок двадцать семь недель, – сообщил врач скорой помощи. – Давление сто тридцать на семьдесят, сердцебиение пятьдесят семь ударов в минуту, синусовый ритм. Избита мужем.
Анна-Лиза взглянула на отделяющую ее от женщины занавеску. Медсестра, стоящая за ее спиной, мягко отвернула ее голову.
– Сосредоточьтесь на себе, – посоветовала она.
– У вас начались схватки?
Вопрос раздался по ту сторону занавески, с которой не сводила глаз Анны-Лизы, словно ожидая, что она в любой момент может сорваться с петель
– Si, los tiene, [xix] – пробормотала она.
– Смотрите, она истекает кровью. Вероятно, предлежание плаценты. Звоните в гинекологию.
Анна-Лиза облизала пересохшие губы.
– Что… с этой женщиной за занавеской?
[xix]Да, начались (исп.).
Врач, сидящий между ее ног, поднял голову.
– Необходимо, чтобы вы тужились. Давайте, Анна-Лиза.
Она собралась с силами и так плотно смежила веки, что комната поплыла перед ней, а слова, пробивающиеся через занавеску, стали дрожащими и слабыми.
– No pueda! [xx]
– Идет! Дайте мне халат и перчатки, ради бога!
– Давление падает. Пульс девяносто.
– Черт! Она истекает кровью.
– Дышите, миссис Веласкес. No empuje. [xxi]
– Primero salvo me bebe! Рог favor, salvo mi bebe! [xxii]
Анна-Лиза почувствовала, как словно открылась изнутри. Неожиданно перед ее мысленным взором возник Джозеф, натягивающий выходной бирюзовый свитер: шерстяная горловина растягивалась, когда он медленно просовывал в нее голову, потом показалась его улыбка, взъерошенные волосы…
– Лактатный раствор Рингера, большую капельницу. Определите ее группу крови и резус-фактор. Где, черт побери, гинеколог?
[xxii]Сначала спасите моего ребенка! Пожалуйста, спасите моего ребенка! (исп.)
– Теперь пора. Ahora, [xxiii] миссис Веласкес. Empuje. [xxiv]
– Пришел педиатр.
– Как раз вовремя. Возьмите ребенка.
– El sellamo Joaquim! [xxv]
– Да, миссис Веласкес. Отличное имя.
– Еще одна потуга, – уговаривала медсестра Анна-Лиза, – и у вас появится малыш.
– Отсосите у малыша слизь! Я хочу, чтобы ему ввели трубку, чтобы он дышал кислородом.