Жестокие игры
Шрифт:
Он почувствовал, как Мелтон затаил дыхание, когда судья задал следующий вопрос.
– Вы признаете себя виновным, потому что считаете себя таковым?
Джек был не в состоянии произнести ни слова.
Этого Кэтрин вынести не могла – ни тяжести отцовского гнева, ни мужественного отказа Джека, сидящего рядом с адвокатом, от своих прав, ни правды, – ведь она сама заварила всю эту кашу. Даже когда она попыталась все исправить, было уже слишком поздно. Как бы она ни настаивала
«Это меня, – подумала Кэтрин, – нужно наказывать».
Она всем сердцем желала, чтобы так и произошло, но по опыту знала, что слова подобны яйцам, упавшим с высоты: уже не склеишь, а грязь, которая после них остается, придется убирать.
Ей казалось, что она парит над креслом, как будто ее накачали гелием.
– Не поступайте так с ним! – выкрикнула она.
Отец обнял ее за плечи.
– Кэтрин, сядь.
Судья с прокурором продолжали процесс. Казалось, они ожидали от нее этих слов.
Судья кивнул приставу.
– Уведите мисс Марш из зала суда, – велел он, и крепкий мужчина мягко вывел ее из зала, чтобы она не слышала, чем обернется ее собственная глупость.
Создавалось впечатление, что Кэтрин ничего и не говорила.
– Мистер Сент-Брайд, – повторил судья, – вы признаете, что умышленно пошли на сексуальный контакт с Кэтрин Марш под влиянием сексуального возбуждения, надеясь получить удовлетворение?
Джек чувствовал, как преподобный Марш прожигает взглядом ему затылок. Он открыл было рот, чтобы возразить, и тут же подавился словами, притаившимися где-то в глубине, скормленными его же собственным адвокатом: «Отсидишь и вернешься к прежней жизни».
Джек кашлял, пока Мелтон не похлопал его по спине и не попросил минутку, чтобы его подзащитный мог отдышаться. Он кашлял до слез, запинался, что-то бормотал, и ему казалось, что в горле застряла надоедливая кость.
– Выпейте, – прошептал Мелтон, протягивая ему стакан воды, но Джек отрицательно покачал головой. Можно выпить океан, но гордость, застрявшая в горле, не исчезнет.
– Мистер Сент-Брайд, – снова обратился к нему судья, – вы признаетесь в совершении данного преступления?
– Да, Ваша честь, – каким-то чужим голосом ответил Джек, – признаюсь.
Конец апреля 2000 года
Сейлем-Фоплз,
Нью-Хэмпшир
Селена Дамаскус так пнула колесо своего «ягуара», что ногу пронзила острая боль.
– Черт! – выругалась она настолько громко, что Джордан и механик вздрогнули.
– Полегчало? – поинтересовался Джордан, опершись о ящик с инструментами.
–
– Всю ту прорву денег, что я отвалил тебе за работу.
Она повернулась к механику.
– За те деньги, о которых вы только что говорили, я могла бы купить малолитражку «reo».
Тому явно стало неловко, но Джордан понимал: Селена – само совершенство, когда в хорошем настроении. Но в гневе просто вселяет ужас.
– Тут вот какое дело… – пробормотал механик.
– Дайте догадаюсь! – перебила его Селена. – У вас нет специалистов, умеющих обслуживать «ягуары».
– Нет, я и сам могу починить. Но чтобы достать запчасти, нужна где-то неделя. – На станции техобслуживания зазвонил телефон, механик извинился и ушел, сказав: – Вы пока решайте. Все равно эта машина никуда не уедет.
Селена повернулась к Джордану.
– Мне все это только снится. Я сейчас вернусь на несколько суток назад и, когда позвонит твой сын, просто не стану снимать трубку. – Она покачала головой. – Ты знаешь, что это единственный в городе механик?
– Да. В сентябре сюда уже приезжали с проверкой из антимонопольного комитета.
– Джордан, заткнись, будь добр!
– «Ягуар» можно притянуть на буксире, – предложил он. – Можно арендовать машину.
Селена пожала плечами, обдумывая услышанное.
– Или ты можешь остаться у нас на недельку, – продолжал он, удивляясь, как подобные слова вообще могли слететь с его губ. Меньше всего Джордану хотелось, чтобы Селена Дамаскус мозолила ему глаза, постоянно напоминая о том, что у них могло выйти в другое время, в другом месте.
– Да ты даже вида моего не выносишь! Господи, Джордан, сегодня утром ты забрал тарелку к себе в спальню, чтобы только не завтракать вместе с нами.
Он отвел взгляд.
– Не говоря уже о… наших прошлых отношениях.
Джордан понял: она спрашивает, а не утверждает. На мгновение он задумался, вспоминая, как всю ночь не спал, ожидая, когда щелкнет замок – знак того, что они с Томасом вернулись, как сидел сегодня утром на диване, после того как убрал за ней постель и понял, что она пропиталась ее запахом.
– Если я останусь, мы сами накликаем неприятности себе на голову, – добавила Селена.
– Это был бы неразумный шаг, – согласился Джордан.
– Неразумный? – фыркнула она. – Это была бы одна из десяти самых ужасных ошибок в истории человечества.
Он засмеялся вместе с ней. Оба прекрасно отдавали себе отчет в том, что уже направляются к его машине, чтобы ехать домой.
Эдди удивилась тому, что ей нравится заниматься сексом, но то, что она пристрастилась к последующим «ритуалам», просто повергло ее в изумление.