Жестокие наследники
Шрифт:
Когда Римо поднял глаза, они тут же отвели их в сторону.
— Внутрь. Сейчас же.
Его рука переместилась на мою поясницу, когда мы проходили через открытые створчатые двери моего бунгало.
Когда он потянулся к ручке, чтобы закрыть их, я мысленно захлопнула большое оконное стекло. Он вздрогнул, хотя знал мой арсенал сил так же хорошо, как и все остальные в королевстве.
Возможно, даже лучше.
— Это, — он постучал себя по виску, указывая на мой телекинез. —
Он шагнул ко мне, но прежде чем он успел прикоснуться ко мне, я сказала:
— Я чуть не забыла кое-что.
Его брови сдвинулись.
Я пролистала свой Инфинити, пока не нашла платье, которое мне понравилось больше всего. Ещё одним движением пальца я сменила своё красное бикини на расшитое бисером платье телесного цвета. Я не была уверена, было ли это отражением позолоченных бусин или тем фактом, что его глаза больше не были зелёными, но они казались жидким золотом, когда он рассматривал меня.
Отрывистый звук зародился в его горле и завибрировал в тёплом воздухе.
— Я был большим поклонником красного бикини. На случай, если ты захочешь взять это на заметку.
Несмотря на то, что мои ноги были прикованы к полу, то, как он смотрел на меня, заставляло меня чувствовать себя такой же невесомой, как звёзды за моим окном.
— Принято к сведению.
Он ещё некоторое время пристально смотрел на меня, прежде чем, наконец, сократил расстояние между нами, перебросил мои высохшие волосы через плечо и наклонился ко мне.
Я прижала ладони к его груди.
— Подожди. Я хотела тебя кое о чём спросить.
Он выпрямился, одна из его тёмно-каштановых бровей приподнялась.
— Продолжай.
— Во-первых, твоя мать разочарована тем, что мы… что ты?..
— Нет. Она сказала мне убедиться, что я не переступаю черту, иначе твоя мать отравит меня газом, но…
Моя челюсть отвисла.
— Ты шутишь? — я ахнула. — Нима никогда бы этого не сделала.
— Расслабься. Я шучу.
Я шлепнула его по руке.
— Это было не смешно.
— Прости. Не смешно.
Он бросил на меня печальный взгляд, откидывая назад свои рыжие локоны.
— Правда в том, что мама сказала мне, что я не должен был вводить тебя в заблуждение, если не был уверен. Что она достаточно уважала Кэт, Эйса и тебя, чтобы не подвергать их дочь моему распутству.
— Серьёзно?
— Я даже не знал, что она была в курсе моих похождений, но да, серьёзно.
— И что?
— Я сказал ей, что люблю тебя.
Моя челюсть отвисла немного больше.
— Ты сказал ей, но не мне?
Он обхватил ладонями моё лицо.
— Я люблю тебя, Трифекта. И я торжественно
Мои губы задрожали.
— Как я могу устать от тебя? Ты слишком выводишь меня из себя.
— И красивый.
Я закатила свои пылающие глаза. Когда они снова встретились с его глазами, сердце сильнее забилось в груди, и я почти забыла о другой теме, которую хотела обсудить. Но она была важна, и я заговорила о ней.
— Я знаю, что ты не хочешь обсуждать Грегора, но ты согласен с решением, которое было принято сегодня вечером?
Он убрал руки от моего лица. Я сразу же соскучилась по их теплу.
Он уставился на свои чёрные ботинки, такие тёмные на фоне моего светлого ковра. Его веки закрылись, и он глубоко вздохнул.
— Результат был неожиданным. Я зол и не уверен, навещу ли я его когда-нибудь, но мальчик, для которого он был таким героем, рад, что его не казнят, как бы сильно он этого ни заслуживал.
На этот раз я была тем, кто обхватил руками его лицо.
— Ты навестишь его. Когда-нибудь.
Его глаза открылись, но он промолчал на эту тему. У него будет немного времени, чтобы навестить его. Оказавшись на Земле, Грегор быстро состарится, а поскольку ему было уже далеко за восемьдесят, он мог исчезнуть в течение нескольких неверрианских месяцев. С другой стороны, этот человек был силой природы, так что, возможно, он задержится подольше.
Я жалела, что заговорила о Грегоре, но Римо был мне небезразличен. Если я чему-то и научилась, наблюдая за своими родителями, так это тому, что взваливать на плечи тяжесть горя друг друга — единственный способ гарантировать, что тот, кто его несёт, не будет раздавлен этим горем.
— И я пойду с тобой. Если ты захочешь, чтобы я была там, — прошептала я.
Он кивнул.
— Что-нибудь ещё, Трифекта? — его голос был хриплым от волнения. — Из-за твоего платья мне чрезвычайно трудно сосредоточиться.
Чувствуя, что ему нужно отвлечься, и будучи очень рада быть этим отвлечением, я сказала:
— Так ли это? Как насчёт того, чтобы снять его?
Его руки оказались на мне ещё до того, как я закончила говорить.
— Где молния?
Я улыбнулась.
— Молния? О, здесь нет молнии.
— Тогда как ты его снимаешь?
Я постучала по своему Инфинити, немного лукаво улыбаясь, потому что у меня не было намерения всё ему упрощать.
— Вообще-то, я подумала, что мы могли бы ещё немного поговорить.