Жестокие слова
Шрифт:
Он поднял свой стакан в шутливом тосте, одновременно разглядывая хозяев. Трех людей, которые волею судеб оказались в этом печальном, разрушенном, заброшенном доме. Трех людей, которые дали дому новую жизнь.
А дом отвечал на это теплом.
— Тут еще есть что сделать, — сказал Марк, — но руки пока не дошли.
— Надеемся ко Дню благодарения принять первых гостей, — сообщила Доминик. — Если Кароль оторвется от стула и поможет. Но пока она отказывается вкапывать столбики для ограды или заливать бетон.
— Ну разве что сегодня днем, — со смехом произнесла
— Я обратил внимание, тут есть кое-какие старые вещи. Вы привезли их из дома? — спросил Гамаш.
Кароль кивнула:
— Мы соединили наши пожитки в одну кучу. Но еще много чего придется докупить.
— У Оливье?
— Кое-что. — Это был самый короткий ответ, услышанный здесь Гамашем до этой минуты.
Он ждал еще чего-нибудь.
— Мы купили у него чудесный коврик, — сказала Доминик. — Тот, что в холле при входе, кажется.
— Нет, он в подвале, — отрезал Марк.
Он попытался смягчить неловкость улыбкой, но получилось плоховато.
— И еще, кажется, несколько стульев, — тут же добавила Кароль.
Это составляло около одной сотой всей мебели в громадном доме. Гамаш отхлебнул чай, поглядывая на хозяев.
— Остальное мы купили в Монреале, — сказал Марк. — На рю Нотр-Дам. Знаете?
Гамаш кивнул, и Марк начал рассказывать, как они ходили туда-сюда по знаменитой улице, на которой есть множество антикварных магазинов. Некоторые торгуют просто рухлядью, но кое-где можно найти настоящие шедевры, бесценные произведения старины.
— Старик Мюнден ремонтирует кое-какие вещички, что мы купили на гаражных распродажах. Только не говорите гостям, — сказала Доминик со смехом.
— Я слышал, вы приглашали к себе на работу ребят из бистро Оливье? — закинул удочку Гамаш.
Марк покраснел.
— Кто это вам сказал? Оливье? — недовольным голосом спросил он.
— Это верно?
— Ну а если и верно? Он платит им практически рабское жалованье.
— И кто-то из них согласился?
Марк помедлил, потом ответил, что нет.
— Но только потому, что он увеличил им жалованье. Хоть это мы для них сделали.
Доминик слушала его, испытывая неловкость. Она взяла мужа за руку:
— Я уверена, что они к тому же преданы Оливье. Похоже, им он нравится.
Марк фыркнул, подавляя гнев. Гамаш понял: этот человек не умеет мириться с тем, что его желание не удается воплотить в жизнь. Но его жена видела, как это может выглядеть со стороны, и попыталась вразумить его.
— Понимаете, он оболгал нас перед всей деревней. — Марк не хотел просто так бросать эту тему.
— Ничего, все это забудется, — сказала Кароль, озабоченно глядя на сына. — Тут живет очень милая чета художников.
— Питер и Клара Морроу, — подхватила Доминик. — Да, они мне нравятся. Она говорит, что с удовольствием будет ездить на лошадях, когда они появятся.
— А когда это случится? — спросил Гамаш.
— Сегодня к вечеру.
— Vraiment? [34] Это будет удовольствие для вас. И сколько лошадей?
— Четыре, — ответил Марк. — Чистокровные.
34
Неужели? (фр.)
— Но
— Правда? Я думал, ты хочешь чистокровных, — протянул Марк.
— Я хотела, но потом увидела гонтеров [35] и решила, что если уж мы живем за городом, то это вполне приемлемо. — Она снова посмотрела на Гамаша. — Нет, охотиться я не собираюсь. Это просто порода лошадей.
— У них мощный прыжок, — кивнул он.
— Вы ездите верхом?
— Не ахти как, но мне нравилось. Вот уже сколько лет не садился в седло.
35
Гонтер — верховая лошадь, рожденная от чистокровного верхового жеребца и упряжной кобылы. В Англии и Ирландии издавна производили гонтеров для использования в конных охотах, где от лошади требуется большая сила, выносливость и способность преодолевать разнообразные естественные и искусственные препятствия.
— Приходите к нам, — сказала Кароль, хотя они все знали, что он почти наверняка не сможет втиснуться в бриджи для езды и забраться на гонтера.
Гамаш улыбнулся, подумав о том, как бы на такое приглашение отреагировал Габри.
— А какие у них клички?
Доминик задумалась, и ей на выручку пришла свекровь:
— Трудно запомнить, да? Но одного, кажется, зовут Гром.
— Да, верно. Гром, Солдат, Троянец и… как там четвертого? — Доминик повернулась к Кароль.
— Молния.
— Правда? Гром и Молния? — спросил Марк.
— Они братья, — ответила Доминик.
Допив чай со льдом и оставив от булочек одни крошки, они поднялись и пошли в дом.
— Почему вы переехали сюда? — спросил Гамаш, когда они спускались на нижний этаж.
— Pardon? — переспросила Доминик.
— Почему вы переехали за город и конкретно в Три Сосны? Найти эту деревню не так-то просто.
— Нам здесь понравилось.
— Вы не хотите, чтобы вас нашли? — спросил Гамаш.
Хотя это прозвучало с юмором, его глаза смотрели остро.
— Мы искали тишины и покоя, — ответила Кароль.
— Мы хотели попробовать свои силы, — сказал ее сын.
— Мы хотели перемен. Ты не забыл? — Доминик повернулась к Гамашу: — У нас обоих была хорошо оплачиваемая работа в Монреале, но мы устали. Сгорели на работе.
— Ну, это не совсем так, — возразил Марк.
— Очень близко к действительности. Продолжать дальше мы не могли. И не хотели.
Она не стала дальше развивать эту тему, понимая, что Марк не хочет признавать случившееся. Бессонница, приступы паники. Потребность остановить машину на хайвее, чтобы перевести дыхание. Потребность оторвать руки от рулевого колеса. Он терял контроль над собой.