Жестокие слова
Шрифт:
Кто его убил?
Чем его убили?
Вздохнув, старший инспектор добавил еще две строки.
Где он был убит?
Почему тело переместили?
Пока что по мере расследования обнаруживались не новые улики, а новые вопросы. Но ответы могли появиться лишь в одном случае — когда задавались вопросы. Гамаш недоумевал, но чувства неудовлетворенности не испытывал.
Жан Ги Бовуар
— Я позвонила, как только поняла, что вижу, — сказала доктор Харрис после обмена приветствиями.
Она провела их в стерильную комнату, ярко освещенную лампами дневного света. Покойник лежал обнаженный на стальной поверхности каталки. Гамаш подумал, что хорошо бы укрыть его одеялом — возникало ощущение, что труп окоченел. Так оно и было на самом деле.
— Внутреннее кровотечение имелось, но незначительное. Из этой раны, — доктор указала на пролом в черепе, — кровь должна была вытечь на ту поверхность, на которую он упал.
— На полу бистро почти не было крови, — заметил Бовуар.
— Его убили где-то в другом месте, — с уверенностью сказала коронер.
— Где? — спросил Гамаш.
— Вы хотите, чтобы я назвала адрес?
— Если вам не трудно, — улыбнулся старший инспектор.
Доктор Харрис улыбнулась ему в ответ:
— Адреса я, конечно, не знаю, но могу предъявить вам кое-что — возможно, у вас возникнут какие-то соображения.
Она подошла к лабораторному столу, на котором стояло несколько пузырьков с бирками. Один из пузырьков она передала старшему инспектору.
— Помните, я говорила, что в ране обнаружилось какое-то белое вещество? Я думала, это пепел. Или кость. Или даже перхоть. Ничего подобного.
Гамашу пришлось надеть очки, чтобы разглядеть крохотную белую чешуйку в пузырьке. Он прочел надпись на бирке.
«Найденный в ране парафин».
— Парафин? Это вроде воска?
— Да, обычно его называют парафиновый воск. Такой старомодный материал, как вы, вероятно, знаете. Прежде использовался для изготовления свечей, потом его заменили на другой, более устойчивый воск.
— Моя мать пользуется им, когда маринует что-нибудь, — вспомнил Бовуар. — Заливает крышку банки расплавленным воском для герметизации.
— Да, его и так использовали, — кивнула доктор Харрис.
Гамаш повернулся к Бовуару:
— Где была твоя мать вечером в субботу?
Бовуар рассмеялся:
— Единственный, кому она обещала проломить голову, это я. Но для общества она угрозы не представляет.
Гамаш вернул пузырек коронеру:
— У вас есть какие-нибудь предположения?
— Воск был довольно глубоко в ране, так что он находился либо на голове убитого, либо на орудии убийства.
— Банка с маринадом? — предположил Бовуар.
— В качестве орудия убийства использовались и более странные предметы, —
Бовуар покачал головой. Видимо, убийца был англосаксом. Кто еще додумался бы превратить маринованные огурцы в орудие убийства?
— Значит, его убили не кочергой? — спросил Гамаш.
— Если и кочергой, то очень чистой. Ни малейших следов нагара. Только вот это. — Доктор Харрис кивнула в сторону пузырька. — Есть и еще кое-что. — Она подтащила лабораторное кресло к столу. — На его одежде, на спине, мы нашли вот это. Всего лишь следы, но они есть.
Она протянула Гамашу данные анализа и указала соответствующую строку. Гамаш прочитал:
— Акриловый полиуретан и окись алюминия. Это что такое?
— Это морилка для дерева фирмы «Варатан», — ответил Бовуар. — Мы недавно обновляли полы. Ее используют для покрытия после обработки песком.
— И не только для полов, — сказала доктор Харрис. — Ее часто используют во всяких работах с деревом для покрытия готового изделия. Если не считать раны на голове, покойный был в неплохой форме. Мог прожить еще лет двадцать пять — тридцать.
— Я смотрю, за несколько часов до смерти он поел, — заметил Гамаш, читая результаты вскрытия.
— Вегетарианец. Поклонник органики. Я это проверяю, — сказала коронер. — Здоровая вегетарианская пища. Это вам не обычный обед бродяги.
— Вероятно, кто-то пригласил его на обед, а потом убил, — предположил Бовуар.
Доктор Харрис помедлила:
— Я думала об этом. Не исключено.
— Но? — спросил Гамаш.
— Но похоже, он постоянно так питался. Не только в этот раз.
— Значит, он либо готовил для себя и выбирал здоровую диету, — сказал Гамаш, — либо ему кто-то готовил и они были вегетарианцами.
— Пожалуй, — согласилась коронер.
— Я смотрю, ни алкоголя, ни наркотиков, — сказал Бовуар, пробегая глазами отчет.
Доктор Харрис кивнула:
— Вряд ли он был бездомным бродягой. Не думаю, что кто-то о нем заботился, но уверена, что он сам заботился о себе.
«Какая великолепная эпитафия, — подумал Гамаш. — „Он заботился о себе“».
— Возможно, он был сурвивалистом, — выдвинул идею Бовуар. — Ну, вы знаете, один из этих чокнутых, которые бегут из города и прячутся в лесу, думая, что сейчас наступит конец света.
Гамаш повернулся к Бовуару. Эта мысль показалась ему интересной.
— Откровенно говоря, я в недоумении, — сказала коронер. — Как видите, его убили одним сильнейшим ударом по затылку. Это само по себе необычно. Нанести всего один удар… — Голос доктора Харрис замер, она покачала головой. — Обычно, если кто-то собирается прикончить другого человека, он пребывает в состоянии эмоциональной неуравновешенности. Он близок к истерике, он не может остановиться. И тогда мы видим множество ударов. Но один удар вроде этого…