Жестокие святые
Шрифт:
Это успокаивает, вместо того, чтобы насторожить.
Когда кто-то показывает мне что-то помимо оскорблений, начинают рушиться стены, которые я пыталась воздвигнуть вокруг себя. Это обнажает те части меня, которые я с таким трудом скрывала от жестокости Данте.
Человеческое существо, которое умирало от желания ощутить нежное прикосновение.
Девушка, которая только хотела, чтобы ее любили.
Женщина, которая хочет быть свободной.
Зная,
И. Это. Разбивает. Меня. На. Части.
Я разлетаюсь на миллион осколков, каждый из которых показывает проблеск ада, которому я подверглась.
Я задыхаюсь, уткнувшись в грудь Люциана, и мои пальцы впиваются в дорогую ткань его пиджака, когда слезы текут из моих глаз.
Он кладет одну руку мне на затылок и запечатлевает поцелуй на моих волосах. Вместо того, чтобы успокоить меня, это разбивает мне сердце. Это обнажает меня, потому что этот человек будет править мафией, а это значит, что он жесток и опасен. Таким монстром, как Данте, никак не может управлять кто-то, кто не является еще большим монстром.
И даже зная это, я не хочу, чтобы Люциан отпускал меня. Он достаточно силен, чтобы сразиться со всеми моими демонами. Если бы только он сам не был демоном.
Стук в дверь, наконец, заставляет Люциана ослабить хватку на мне. Его руки опускаются мне на плечи, и я опускаю голову, не желая, чтобы он видел мои слезы.
Дыхание Люциана согревает мой лоб, а затем его рот прижимается к моей коже. Я крепко зажмуриваю глаза, и меня охватывает еще одно ошеломляющее чувство комфорта. Мой желудок сжимается и вращается одновременно, и это ощущение заставляет меня в миллион раз острее осознавать, что за мужчина передо мной.
В тот момент, когда Люциан обходит меня, чтобы открыть дверь, я поворачиваюсь и убегаю в ванную. Я закрываю за собой дверь и на мгновение прислоняюсь спиной к дереву, мне просто нужно отдышаться.
Я в замешательстве. Ошеломлена. Разбита. В полном беспорядке.
Это из-за Люциана, а не из-за неожиданного визита Данте.
Мое сердце хочет умолять Люциана продолжать обнимать меня. Мое тело ощущает его так, как я никогда раньше не ощущала ни одного мужчину. Но мой разум... мой разум кричит мне бежать. Убегать от монстров в этом мире, потому что не имеет значения, как они выглядят, какие костюмы носят или насколько приятны на ощупь их руки – по сути, все они одинаковы – злые и жестокие.
О, Елена. Не делай этого с собой. Ты не можешь влюбиться в Люциана только потому, что он был добр к тебе. Да, он опасно привлекателен, и да, было потрясающе находиться в его объятиях, но он все еще Люциан Котрони. У всего, что он делает, есть мотив. Это стратегическое решение. Он думает, что сможет добраться до твоего отца через тебя.
Я продолжаю говорить себе это до тех пор, пока не чувствую себя немного спокойнее. Подойдя к раковине, я открываю кран и брызгаю водой на лицо, охлаждая кожу. Я беру полотенце
Затем я поднимаю голову и смотрю в зеркало. На моей челюсти образуется уродливый синяк, а пальцы Данте оставили резкие красные отпечатки на моей шее.
И впервые я чувствую себя чрезмерно застенчивой из-за этих отметин. Я не на вилле, где заперта в своей комнате, чтобы никто их не видел. Не то чтобы кого-то там это когда-либо волновало.
Важно то, что Люциан видел их, и это заставляет мои щеки гореть от стыда.
Боже, мне уже не все равно, что он думает обо мне.
Мне нужно остановить все, что происходит между нами. Я не знаю, каковы намерения Люциана, но я могу контролировать свои чувства и отказываюсь влюбляться в него.
Когда проходят минуты, и я знаю, что не могу прятаться в ванной вечно, я распускаю волосы, собранные в хвост, и быстро провожу по ним щеткой. Я позволяю шелковистым черным прядям закрыть одну сторону моего лица, ниспадая, как занавес, на синяки. Я делаю глубокий вдох, прежде чем подойти к двери, и, низко наклонив голову, открываю ее.
Мое сердце мгновенно начинает биться быстрее, и я не уверена, от стыда ли это за отметины на моей коже, или от неоспоримого влечения, которое я испытываю к Люциану, или от того и другого.
Все, что я хочу сделать, это броситься обратно в ванную, но вместо этого я медленно прохожу через спальню, пока не достигаю дверного проема. Слегка приподняв голову, я заглядываю в гостиную как раз в тот момент, когда Люциан смотрит в мою сторону. Мы оба замираем, он с полотенцем в руке, а я, умирая от смущения.
Люциан заговаривает первым, его тон мягкий, но все еще требовательный.
— Иди сюда, маленькая птичка.
Я с трудом сглатываю от нервозности, скручивающейся в моем животе, и подхожу к нему. Когда я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, Люциан поднимает правую руку к моему лицу. Его пальцы скользят по моей коже, когда он заправляет мои волосы за ухо, а затем прижимает полотенце к моему подбородку. Он ледяной, и у меня мгновенно мурашки бегут по коже.
Я опускаю глаза на его грудь, но затем он подходит ближе ко мне и поднимает левую руку. Его рука обхватывает мой затылок, и это заставляет меня чувствовать себя окруженной им.
— Лед поможет снять отек, – объясняет он тихим тоном, который готов создать вокруг нас интимный атмосферу. – Но ты, наверное, это уже знаешь. – Его слова заставляют меня поднять на него глаза, и он говорит. – Я предполагаю, что Данте бил тебя раньше.
Он хочет, чтобы я ему рассказала? Будет ли это все иметь значение, если он узнает все, что Данте сделал со мной?
Я ищу ответы в его сильных чертах, но все, что я нахожу, – это еще большее замешательство. Стоя так близко к нему, ощущая запах его лосьона после бритья, наполняющий воздух, мое сердце только сильнее бьется. Это заставляет мой желудок трепетать, а кожу покалывать.