Жестокие святые

Херд Мишель

— Я так соболезную вашей утрате, мистер Котрони.

Мой отец мертв.

Эта мысль потрясает меня до глубины души, и я позволяю мадам Келлер усадить меня на диван, пока ее охранники провожают других присутствующих внутрь. Дверь закрывается, а затем запирается на ключ.

Я сажусь, все еще крепко сжимая руку Елены. Я медленно перевожу взгляд на ее бледное лицо, и мне удается только дышать, поскольку осознание этого лишает меня всякой рациональности.

Мой отец мертв.

—

Люциан? – спрашивает Елена, придвигаясь ближе ко мне. Ее пальцы шевелятся в моей хватке, но не для того, чтобы освободить свою руку, а чтобы крепче ухватиться за меня. – Что происходит? – спросил я.

— Они здесь, – ухитряюсь сказать я, мой голос лишен каких-либо эмоций. – Черт возьми, они здесь.

— Кто здесь? – Она оглядывает комнату, а затем смотрит на мадам Келлер.

— Только что был убит отец мистера Котрони. Я предполагаю, что они здесь из-за Люциана, – объясняет мадам Келлер.

Глаза Елены расширяются, когда она поворачивает голову ко мне.

— О, Боже. Мне так жаль.

— Они убили моего отца. – Слова слетают с моих губ, теряясь в неверии. Безжалостная боль разрывает мою грудь.

Мой разум начинает метаться в поисках ответов на вопросы, о которых я еще даже не думал. Мое сердце колотится о ребра, пытаясь убежать от безжалостной печали, заполняющей каждый дюйм меня.

— Они, блять, убили моего отца, – прохрипел я.

Я оглядываю комнату, разглядывая других присутствующих, некоторых из которых я считаю своими союзниками, а других – врагами, что заставляет меня обуздать горе. Внутри меня щелкает выключатель, и это загоняет необузданную печаль в самую темную часть меня. Вместо этого ярость вспыхивает во мне, как лесной пожар. Отпуская руку Елены, я встаю и снова подношу телефон к уху.

— Ты все еще там? – спросил я.

— Блять, – и тут Алексей рычит. – Тебе лучше быть в кабинете мадам Келлер! Клянусь, я, блять, выбью из тебя все дерьмо, как только доберусь до тебя.

— Я в ее кабинете. Я в безопасности. – Вернее, настолько в безопасности, насколько я когда-либо буду.

Алексей вздыхает с облегчением.

— Карсон близко. Просто не высовывайся.

Я отхожу в самый дальний угол офиса и бормочу:

— Это Кабельо? – Мне нужно знать, на кого я буду охотиться. – Это он стоит за всем этим?

— Я не уверен. Все признаки ведут к нему, но я думаю, что он на кого-то работает.

— На кого? – Я спрашиваю.

— Гребанного призрака. Этот человек замел все свои следы.

Блять!

Глава 11

ЕЛЕНА

Минуты превращаются в час, и все, что мы можем сделать, это ждать в кабинете мадам Келлер, который больше похож на оружейный склад. Вдоль стен тянутся шкафы, набитые всевозможным оружием.

Сначала Люциан расхаживал по кабинету, как лев в клетке. Через некоторое время он остановился перед одним из шкафов и с тех пор не сводил глаз с оружия.

Я нервно облизываю губы, а затем я встаю. Медленно подхожу ближе к Люциану, не зная, что скажу

или сделаю, когда дойду до него.

Останавливаясь рядом с Люцианом, он не двигается. Его глаза по-прежнему прикованы к оружию.

— Я сочувствую твоей потере, Люциан, – шепчу я, не зная, через что он проходит.

Люциан медленно кивает, а затем смотрит на меня. На мгновение все, что я вижу, – это горе, и это вызывает у меня желание обнять его, но затем его глаза сужаются.

— Ты что-нибудь слышала от своего отца?

— Нет, – честно отвечаю я.

Взгляд Люциана переходит с меня на мадам Келлер, сидящую с бокалом вина в руке и выглядящую гораздо более расслабленной, чем я себя чувствую.

— Известно что-нибудь о том, был ли убит только мой отец? – спрашивает ее Люциан.

Мадам Келлер поднимает палец, и я наблюдаю, как она делает звонок. Она что-то бормочет в трубку, и я не слышу, что она говорит.

— Ты думаешь, мой отец тоже может быть мертв? – спрашиваю я, как ни странно, не расстроенная этой мыслью. Боже, главное, чтобы Данте тоже был мертв.

Эта мысль немного рассеивает тьму, которая опустилась вокруг нас.

Люциан качает головой, а затем подходит к мадам Келлер, которая ставит бокал с вином на стол и поднимается на ноги. Я следую за ним.

— Валентино в безопасности на своей вилле. На него не было никакого нападения, – сообщает нам мадам Келлер.

А это значит, что Данте жив. Черт. По крайней мере, одна хорошая вещь могла бы получиться из сегодняшнего дня.

— Интересно, – бормочет Люциан. Я наблюдаю, как он набирает номер на своем телефоне, и мгновение спустя его голос наполняется гневом, когда он говорит. – Ты думаешь, ты в безопасности на своей вилле, Тино?

Мои брови приподнимаются, когда я понимаю, что он позвонил моему отцу. Это заставляет меня бесстыдно подслушивать разговор.

— Где, черт возьми, ты был, когда убили моего отца? – спрашивает Люциан. Секундой позже он рявкает. – Тебе лучше выяснить, кто стоит за нападением. А до тех пор я мог бы просто думать, что за убийством стоишь ты.

О. Боже.

Если Люциан думает, что мой отец убил его отца, что это значит для меня? Я мгновенно отстраняюсь от него, и это заставляет его взгляд метнуться ко мне. Он медленно качает головой, затем говорит:

— У меня Елена. Она останется со мной, пока ты не выяснишь, кто пытается убить нас всех.

Не похоже, что с ним я буду в безопасности, не с предупреждением, омрачающим каждое слово.

Люциан заканчивает разговор, затем наклоняет голову, его глаза встречаются с моими.

— Ты уедешь со мной, как только Карсон приедет.

— Что? – Я ахаю. – Уеду? Куда?

Через какое-то время голос по радиосвязи произносит:

— Все безопасно. Территория охраняется.

— Слава Богу за маленькую милость, – бормочет мадам Келлер, а затем жестом указывает охранникам у двери. Они открывают ее, и, не теряя времени, я ухожу от Люциана.