Жестокие святые
Шрифт:
Издав смешок, я беру тетю за руку и целую ее пальцы.
— Спасибо.
_______________________________________________
ЕЛЕНА
Сегодня день моей свадьбы, и я не так нервничаю, как думала.
Мои руки все еще дрожат, и я не могу перестать потеть, но я думала, что когда этот день настанет, я буду готовить петлю, чтобы повеситься, а не готовиться идти к алтарю.
Я делаю глубокие вдохи, глядя на свое отражение в зеркале.
Прошедшая неделя прошла совсем не так, как я ожидала. Каждый
К счастью, медового месяца не будет, потому что Люциан не может отлынивать от работы.
Я делаю еще один глубокий вдох, когда мои мысли возвращаются к сегодняшнему вечеру.
Боже.
Мой желудок сжимается от нервозности при мысли о том, что сегодня вечером нам придется заключить брак. Мое сердце начинает биться быстрее, а по коже выступает холодный пот.
Люциан был очень мил со мной на прошлой неделе, и если я буду честна сама с собой, то признаю, что у меня начали появляться чувства к нему.
Но все же… Я не готова заниматься с ним сексом.
Боже, я не готова.
Тетя Урсула подходит и встает у меня за спиной, а затем улыбка с ее лица исчезает.
— Что случилось, cara?
Я качаю головой.
— Я просто нервничаю.
Когда я поворачиваюсь к ней лицом, она берет меня за обе руки.
— Нервничать – это нормально.
Я киваю, а потом чуть не облизываю губы, но вовремя вспоминаю о помаде, которую нанесла.
— Есть что-то еще, о чем ты беспокоишься? – спрашивает она мягким тоном.
Мои глаза поднимаются к ее лицу, прежде чем я снова опускаю их.
— Это насчет сегодняшнего вечера, – признаю я.
— О... Ооо. – Она тянет меня к кровати, и как только мы садимся, она говорит. – Это тоже нормально. Я так много выпила на приеме, и, честно говоря, это помогло.
— Вы были замужем? – Я спрашиваю.
Тетя Урсула кивает, а потом корчит гримасу.
— Самая большая ошибка в моей жизни. Лука предупреждал меня, а я не послушала. Он оказался жестоким ублюдком.
— Значит, вы развелись?
Она качает головой.
— Нет, я вдова. Лука позаботился об этом за меня.
Мои губы приоткрываются, когда я понимаю, что отец Люциана убил мужа тети Урсулы.
— Оу.
— И все же, – она
О, боже.
Мои щеки вспыхивают, и это заставляет ее нахмуриться.
— Ты девственница, cara?
Оооо, Боже. Я сейчас умру от смущения.
Я качаю головой.
— Ну, тогда ты знаешь, чего ожидать, – вздыхает тетя Урсула.
Да, но я так не думаю.
Раздается стук в дверь, и затем в комнату заглядывает Алексей.
— Ты готова?
— Да, но мы подождем еще пять минут, – говорит тетя Урсула. – Заставь моего племянника понервничать еще немного.
Алексей издает смешок и закрывает дверь.
Мы действительно заставляем Люциана подождать еще пять минут, пока расправляем мое платье, а затем тетя Урсула целует меня в обе щеки.
— Не забывай дышать, cara.
Я втягиваю немного воздуха, а затем медленно выдыхаю его.
— Ты готова? – спрашивает она меня.
Нет.
Я не уверена.
Есть ли у меня выбор?
Вместо того чтобы высказать свои мысли вслух, я киваю.
Когда мы спускаемся по лестнице, и я вижу своего отца, у меня сводит живот.
Данте здесь?
Как раз в тот момент, когда я обдумываю этот вопрос, Данте выходит из гостевой уборной, и его взгляд останавливается на мне.
— Пойдем, ты и так заставила нас ждать достаточно долго, – рявкает мой отец.
— Тише, Тино, – отчитывает его тетя Урсула. – Если у тебя возникнут проблемы с тем, чтобы отвести свою дочь к алтарю, я сделаю это.
Не говоря ни слова, мой отец подходит ко мне и протягивает руку. Я кладу руку на сгиб его локтя и не могу отделаться от мысли, что это первый раз, когда мы прикасаемся друг к другу за многие годы.
И, вероятно, последний.
— Пойдемте, мистер Капоне. Ты же не собираешься идти к алтарю с невестой, – огрызается тетя Урсула на Данте. Он бросает на меня плотоядный взгляд, прежде чем последовать за тетей Урсулой.
Я крепче сжимаю в левой руке маленький букетик лилий Святого Иосифа. Когда мы выходим на веранду, начинает звучать Pachelbel’s Canon in D12, и все это становится слишком реальным.