Жестокие святые

Херд Мишель

Я: Я до боли хочу, чтобы ты наполнил меня своим членом.

Мои глаза расширяются при виде сообщения, и, прежде чем я успеваю передумать, я нажимаю отправить.

Люциан: Господи, теперь я хожу чертовски возбужденный.

Я: Хорошо, потому что мои трусики промокли. Мы квиты.

Люциан: Ты убиваешь меня.

— Ты готова? – спрашивает тетя Урсула.

— Да. – Я набираю последнее сообщение.

Я:

Я собираюсь пройтись по магазинам с тетей Урсулой. Я люблю тебя. Будь в безопасности.

Люциан: Люблю тебя больше всего на свете.

Я кладу телефон в сумочку и выхожу из дома вместе с тетей Урсулой.

— Давай начнем с того маленького бутика, в который мы собирались зайти в следующий раз, – говорит тетя Урсула, когда мы забираемся на заднее сиденье другого фургона.

Лео садится на пассажирское сиденье, Марчелло садится за руль. Остальные охранники заполняют машину позади нас, пока Марчелло увозит нас с территории.

— Хорошо, – я улыбаюсь ей. – Эти джинсы действительно удобные. Я бы хотела купить другую пару.

— И они хорошо на тебе сидят, – делает она мне комплимент.

— У тебя глаз наметан. Ты сама их выбрала.

Она издает смешок.

— Годы практики.

_______________________________________________

Я переодеваюсь из красного коктейльного платья в свою собственную одежду, когда начинает звонить мой телефон.

Сунув ногу в туфлю на высоком каблуке, я достаю устройство из сумки и, увидев номер отца, хмурюсь.

Чего он хочет?

Я нажимаю «ответить».

— Да?

— Елена, – раздается на линии женский голос. – Это Ева... твоя мать.

Ошеломленная, я быстро хватаюсь рукой за стену, чтобы сохранить равновесие, поскольку мои ноги немеют. По моей коже пробежали мурашки.

Что?

— Мама? – спрашиваю я, не уверенная, что правильно расслышала.

Это реально?

— Если тебе действительно хочется так меня называть, – говорит она резким голосом.

Мое сердце начинает бешено колотиться, а в голове царит хаос.

О, мой Бог.

Она жива?

Моя мать жива!

Холодный пот растекается по моему телу, когда шок достигает максимума, выбивая воздух из моих легких.

— Я думала, ты умерла, – удается прошептать мне, даже не уверенной, реальность это или сон.

— Считай, я была мертва. – Она делает глубокий вдох. – У меня Люциан. Приезжай на виллу своего отца, и я позволю тебе попрощаться с ним перед

тем, как он умрет.

Ее слова льются на меня, как кислота, разъедая блаженное счастье. Такое чувство, что в моем мозгу происходит короткое замыкание, и я не в состоянии осмыслить то, что слышу. Не в состоянии придумать подходящую реакцию.

У меня вырывается сдавленный звук.

— Не надо. Пожалуйста, – я повторяю слова, которые столько раз произносила раньше, когда сталкивалась с ужасами жизни.

— У тебя есть пятнадцать минут. Приходи одна, или ты даже не попрощаешься.

Мир вращается вокруг меня, когда звонок заканчивается, и я застываю, мое дыхание срывается с губ, не в состоянии сформировать связную мысль.

Люциан.

Нет.

Нет.

Нет.

Сохраняй спокойствие, Елена. Тебе нужно спасти его.

Почему-то мне приходит в голову надеть вторую туфлю и взять свою сумочку.

Глубокий вдох.

Боже.

Сосредоточься, Елена. Ты нужна Люциану. Ты сможешь справиться с шоком позже. Прямо сейчас тебе нужно сосредоточиться на том, что нужно сделать.

Лео и тетя Урсула не должны знать.

Рыдание срывается с моих губ, но я проглатываю шок и страх обратно. Я делаю еще один глубокий вдох, поднимаю подбородок и заставляю себя улыбнуться.

Взявшись за красное коктейльное платье, я закрываю глаза.

Ты можешь это сделать.

Ты должна.

Ради Люциана.

Я открываю дверь и выхожу, мой голос наполнен фальшивым волнением.

— О боже, мне оно нравится. Ты не могла бы заплатить, пока я сбегаю в туалет? Мой мочевой пузырь сейчас лопнет.

Я сую платье в руки тете Урсуле, и она посмеивается надо мной, когда я поворачиваюсь к ассистентке, которая нам помогала.

— Где здесь туалет? – спросила я.

— Сразу за той дверью, налево, – улыбается она мне.

Я бросаю взгляд на Лео, который стоит у входа в магазин, и бегу в туалет. Я закрываю за собой дверь и запираю ее на ключ, затем поворачиваюсь к золотому витражу.

В панике я не могу найти способ открыть его и, взяв мусорную корзину, разбиваю ее о стекло. Зная, что кто-то, вероятно, услышал шум, я спешу в проем, порезав себе руку. Я прикрываю порез и бегу по переулку в сторону улицы.

Мое сердце колотится о ребра, дыхание отчаянно срывается с моих губ, пока я произношу одну молитву за другой о безопасности Люциана.