Жестокий герой
Шрифт:
— Дыши, — хрипло повторяет он.
– Глубже.
И запечатывает мои дрожащие губы голодным поцелуем. Вгрызается алчно. Пробирается до самой сути. Изгоняет ужас за секунду. Вынуждает страх отступить, схлынуть без следа. Толкается вглубь. Языком. Членом, Вонзается. Вбивается. Жалит. Исцеляет. Путает мои чувства, будто карты. Вскрывает. Обнажает. Оголяет.
Говорит - дыши. А после крадет кислород. Нет. Гораздо хуже. Лично становится для меня воздухом. Он разряжается в меня бурным потоком спермы. Кончает, Помечает своим потом и семенем.
Выгибаюсь.
Я пропитываюсь им. Навсегда. До конца. Ощущаю, как горячая жидкость течет внутрь моего лона. Трепещу, точно насквозь прошита огромной стальной иглой.
Глаза распахнуты настежь. До боли.
Господи, Что со мной? Разве так бывает? Погибать и оживать. Миллиард раз. За единственный миг. В секунду,
Я отключаюсь, а когда прихожу в себя, понимаю, что лежу на Тимуре сверху, располагаюсь на его железном теле, как на самой удобной постели.
Мужчина снова заведен. Очень сильно возбужден. От осознания этого факта я невольно вздрагиваю. Слабо пробую приподняться, но сразу же заваливаюсь обратно. Нет, никуда теперь не хочется. Каменные мускулы гораздо удобнее матраса. И вообще, несмотря на такое пикантное положение и жесткость мышц, я ощущаю себя отлично. Эрегированный член вжимается в мое воспаленное лоно, вынуждает мелко задрожать.
— Я больше не могу, - выдаю глухо. — Ты слишком горячий,
— Отдыхай, — отрывисто говорит Тимур, его ладони властно проходятся по спине, обводят зад и сжимают, заставляя приглушенно всхлипнуть.
– Спи,
— Но ты... ты, — запинаюсь, глядя в пылающие черные глаза, — Хочешь еще?
— Тебе хватит, - отрезает и отвешивает мне шлепок по ягодице, после забрасывает руки за спину, — Спи давай.
— Мы можем попробовать иначе, раз ты до сих пор не удовлетворен, — осторожно продолжаю я,
И тут в моей голове точно происходит помутнение, Потому что я провожу языком по его груди, слизываю соленый пот с раскаленной кожи, вдыхаю животный аромат.
Отвращения нет, Ни грамма.
Мне нравится вкус, И запах, Весь этот мужчина нравится,
— Шальная ты, Мурка, - выдает он сквозь рычание.
А дальше я оказываюсь вдавлена в матрас. Распластана на животе. Моментально меняю положение в пространстве,
— Грохнуть хочешь, — хмыкает Тимур и прихватывает зубами за холку, действует варварски, по- звериному, - Реально покруче любой пули будешь.
Покрывает поцелуями. Накрывает мощным телом. Наваливается сверху, показывая возбуждение. Тут же отстраняется, Прикусывает кожу в районе лопаток, Дальше скользит, оставляет огненные метки. Угрожает, Забавляется,
— Да ты сам такой, - выдыхаю сдавленно. — Убиваешь,
— Повезло нам, — сгребает в объятия, на спину меня толчком переворачивает и хищно скалится: - Абсолютная взаимность.
Я
Зто паническая атака. Бывает. Ледяной пот прошибает тело, озноб струится под задубевшей кожей. Разум должен взять ситуацию под контроль. Должен, но только ничего не выходит.
Зубы стучат. Суставы сводит. Проходит пара мгновений, а кажется, я проваливаюсь в темноту бесконечности. Никак не могу вынырнуть на поверхность. Задыхаюсь. Захлебываюсь. Иду ко дну.
И тут горячие руки вырывают меня из кошмара. Накрывают мягко, но властно, притягивают вплотную, вбивают в груду мускулов. Как в скалу впечатывают. В само олицетворение силы погружают. В безопасность.
Пульс замедляется. Приходит в норму. Дрожь исчезает. Липкие щупальца страха резко разжимаются, отпускают внутренности. Вскоре мне уже удаётся спокойно вздохнуть.
– Прости, иногда накрывает, — шепчу я, зажмуриваюсь, стараюсь и дальше дышать правильно, не ускользнуть в темноту опять, не допустить повтор нового круга ада.
– После сильного стресса. Не сразу. Через время. Нечто вроде позднего похмелья. Нужно принять лекарство. Да, я думаю, мне нужно принять...
– Что ты пьёшь? — спрашивает Тимур.
– Ты все равно не знаешь препарат.
– Что?
– Там несколько средств. Система.
– Кто назначал?
– Мозгоправ, — нервно усмехаюсь.
– Я предупреждала, что не совсем нормальная. И если честно, сомневаюсь, стоит ли нам спать вместе. Ну постоянно. Именно спать. Помимо секса. Хотя и насчёт секса я не...
Замолкаю. Понимаю, что несу полную чушь. Впрочем, как и всегда, когда речь заходит о нормальных человеческих отношениях.
– Я уже ранила тебя ножом, - продолжаю наконец. — Не исключено, что это может повториться. Я всегда жила одна. Ну последние годы. С тех пор, как вышла из больницы. Мама погибла. А больше... у меня никого не было.
Ложь. Какая отвратительная ложь.
Он поймёт. Почувствует. Не может это пропустить мимо. Он же ловит каждую мою реакцию.
Держит в объятиях. Ощущает пульс. Смотрит в мои глаза. Он явно почует такое наглое враньё.
Зачем я вообще подняла эту тему? Жажду признаться? Бессознательно. Хочу сбросить камень с души? Вечно молчать не выйдет.
– Я не контролирую себя во сне, — прибавляю с горькой усмешкой.
– Я и так не всегда себя контролирую. Но тут все барьеры рушатся. Нам лучше держать дистанцию.