Жестокий Король
Шрифт:
— Потому что ты таким родился? — спрашивает Коул.
— Ты трахаешь кого-нибудь в юбке? — вмешивается Ксандер.
— Это неправда! — Ронан протестует.
— Бро, — Ксандер закидывает руку ему на плечо. — Сколько раз ты приходил утешать девушку после того, как ее отвергли, только чтобы оказаться у нее между ног?
— Эй, фу, — Ронан разводит руками. — Секс это лучшая форма утешения.
— Верно, — издевается Коул. — Конечно.
Бесполезно говорить ему, что Хлоя все еще пишет мне, практически умоляя
Ни одна из этих девушек больше ничего во мне не возбуждает. Для них я всего лишь ступенька, чтобы они сказали, что трахнули Кинга. Капитана. Местную звезду.
Они всегда были никем, поэтому я чувствую себя ничем, игнорируя их.
Кроме того, это не они заставляли мой член твердеть с той ночи неделю назад.
Может, я действительно болен.
— Эй, Кинг, — шепчет Крис справа от меня. Я оставляю парней препираться и наклоняюсь ближе к Крису, застегивая рубашку. — Я связался со своим стариком, и отец этой девушки не закрыто это дело, — бормочет он. — На этот раз мы должны преподать ей урок.
Я отрицательно качаю головой.
— Но они закроют…
— Нам грозит опасность, только если она вспомнит, а она не помнит.
Крис постукивает ногой, наблюдая за окружающим, прежде чем прошипеть:
— Если она это вспомнит, нам конец.
— Она не вспомнит. Теперь все в моих руках. Забудь об этом.
В ту ночь, когда Астрид смотрела на меня слезящимися, измученными глазами, ища душу, которой у меня нет, я не мог спать.
И в ту бессонную ночь я придумал другую тактику. Если проблема в ее памяти, то я займусь этим вместо того, чтобы заботиться о ней.
— Мы должны пригрозить ей, что изнасилуем, — бормочет Крис. — Быть может, на этот раз сука поймет, что нужно отступить.
В одно мгновение Крис говорит, а в следующее я швыряю его в шкафчики, прижимая руку к его гребаному горлу. Он хрипит, его лицо краснеет, пока он борется. Я напрягаю руку, перекрывая ему доступ воздуха.
— Ты не приблизишься к ней, не прикоснешься к ней и даже не взглянешь на нее, — рычу я ему в лицо, когда его глаза вылетают из орбит. — Когда я говорю забудь об этом. Ты. Блядь. Забываешь. Об. Этом.
Из его горла вырываются хрипящие звуки, и цвет его лица из красного становится синим. Где-то в глубине души я понимаю, что он задыхается и что я передал ему свое сообщение и должен отпустить его, но расстроенная часть хочет видеть, как жизнь утекает с его лица капля за каплей.
— Отпусти его, Лев, — Эйден хватает меня за руку, и тут я понимаю, что еще несколько человек из команды тянут меня прочь от Криса.
Или пытаются.
Я отпускаю его, и он сползает на пол, кашляя и хватаясь за горло.
Брови Эйдена хмурятся, когда он смотрит на меня с той расчетливой искрой.
Я, как известно, не очень, то волнуюсь за команду, так что это, должно быть, ставит Эйдена в тупик.
— Ни хрена больше здесь не появляйся, если не собираешься стоять на своём, — рявкаю я на Криса и вылетаю из раздевалки.
Мне нужно
Будет лучше, если я сегодня не вернусь домой. Лицо Джонатана, последнее, в чем я нуждаюсь.
Убийственная энергия нависает над моей головой, как густой туман, из которого нет выхода.
На парковке я останавливаюсь, когда замечаю маленькую фигурку, задержавшуюся возле выхода, прямо под светом.
Должно быть, она ждет Дэниела.
Надев наушники, Астрид держит в руках альбом. Когда она полностью сосредоточена, ее верхняя губа слегка кривится. Это очаровательно.
Очаровательно.
Блядь.
Не помню, когда я в последний раз думал о чем-то столь же очаровательным.
Астрид не из тех девушек, которые носят форменные юбки как можно короче или пиджаки в обтяжку. Она носит свою форму с тихой элегантностью, соответствующая ее миниатюрной фигуре и бунтарскому характеру.
Только… она вовсе не бунтарка.
Она вернулась в школу после того, как я ворвался в ее дом, но с тех пор держалась от меня подальше.
Больше никаких неприятных выходок. Никаких проблем. Ничего… абсолютно ничего.
Она относится ко мне как к несуществующему человеку с тех пор, как вернулась в школу. Я думал, что хочу, чтобы она отступила и знала свое место, но теперь, когда я думаю об этом, внезапное отсутствие ее борьбы, это часть того, что меня раздражает.
Я питался ее негативной энергией, как голодный хищник, и теперь, когда она заперлась внутри, я испытываю искушение вцепиться в нее когтями и вырвать.
В ней есть что-то такое, что тянет меня, и я не из тех, кто отступает, пока не увижу, чем все закончится.
Пора взглянуть, сколько еще осталось сражаться принцессе.
Глава 17
Астрид
Можете ли вы бороться, когда дьявол тянет вас в ад?
Уф. Только не снова.
Я хмуро смотрю на рисунок в руках.
Мама была мастером тату и делала свои лучшие работы, когда клиенты давали ей полную свободу. Она говорила, что спонтанное искусство, лучшее искусство. Настоящая муза не спрашивает разрешения, прежде чем может засиять.
Похоже, моя муза, чертова идиотка.
За последнюю неделю единственное лицо, которое мне удалось нарисовать, — это лицо Леви.
Его бледные, слегка опущенные глаза.
Прямой, высокий нос. Острый подбородок. Легкий изгиб его шеи с пульсирующими сухожилиями и венами. Я даже не упустила маленькую родинку на его ключице.
Со мной что-то серьезно не так.
Я уже готова разорвать лист, когда надо мной нависает тень. Я поднимаю голову и одновременно снимаю наушники. Super Massive Black Hole — Muse продолжает тихо играть, когда я встречаюсь взглядом со старшекурсником.