Жестокий Король
Шрифт:
Посередине стоит пожилой мужчина в черной майке и шортах. Полагаю, это судья. Он что-то говорит, и Леви и другой игрок кивают.
Толпа замолкает, предвкушение наполняет воздух, пока я не ощущаю его вкус на языке. Я стою здесь, как идиотка, и понятия не имею, что, черт возьми, происходит.
Судья подбрасывает монету в воздух и кивает Леви. Толпа ликует, когда два игрока пожимают друг другу руки, затем пожимают руку судье, и каждый бежит обратно к своей команде.
Меня захватывает то, как бежит
Все в нем плотное, твердое и завораживающее.
Майка прилипает к мышцам спины, колышется при каждом шаге. Его бицепсы выпирают из коротких рукавов майки. Я не вижу пульсирующих вен на его руках, но почти чувствую, как они накачались для игры.
Его бедра и ноги — это зрелище. Мускулистые и подтянутые, словно он эстетика человека.
Или скорее греческая статуя.
Потрясающая, но холодная.
Все игроки занимают свои позиции на поле. Что-то происходит между Леви и его кузеном. Аплодисменты, раздававшиеся раньше, должно быть, были вызваны тем, что права на мяч у Леви.
Толпа садится, и я тоже.
Хотя я мало что понимаю в игре, я могу сказать, что Элита играют лучше. Они чаще всего приближаются к воротам, и мяч почти всегда у них.
Каждый раз, когда Леви или Эйден прикасаются к мячу, девочки разражаются неконтролируемыми криками. Я не могу сдержать прилив адреналина, при виде того, как Леви командует своей командой и дает указания направо и налево.
Я пришла сюда, чтобы понаблюдать за Дэном, но почти не обращаю на него внимания. Каждый раз, когда я это делаю, я ловлю себя на том, что снова и снова ищу Леви.
Угадайте, кому достается награда худшего лучшего друга?
С альбомом на коленях я продолжаю рисовать линии и пытаюсь запечатлеть момент, когда Леви бросает мяч. У него великолепная осанка. Одна его рука уходит назад, другая, вперед. Одна нога на траве, а другая в воздухе.
Как будто он вот-вот взлетит.
Первый тайм заканчивается вничью.
Как только игроки начинают уходить в раздевалку, я бросаюсь вниз по лестнице и ловлю Элиту на пути во внутрь. Толпа поддерживает их. И снова короли и другие три звездных игрока получают большую часть аплодисментов.
Дэн идёт с опущенной головой. Должно быть, он расстроен своей первой игрой.
— Ты справишься, Дэнни! — кричу я, чтобы он меня услышал. — Ты лучший из лучших, черт возьми!
Две головы резко поворачиваются в мою сторону. Первый, Дэн. Он ухмыляется от уха до уха и постукивает себя по груди, затем указывает на меня.
Второй, Леви, и выражение его лица совершенно противоположно выражению лица Дэна. Его бледно-голубые глаза темнеют, он переводит взгляд с меня на Дэна и останавливается. Он не заходит внутрь, и перестает слушать игрока, который разговаривал с ним.
Он просто… останавливается.
Каждый
Странное осознание захватывает меня при непонятном, дестабилизирующем взгляде в его глазах и его неподвижной позе. Мой воздух становится непостоянным, будто он способен высосать его это с такого расстояния.
Момент заканчивается, когда другой игрок врезается плечом в Леви. Номер 19, Найт. Леви вздрагивает, прерывая зрительный контакт, и позволяет товарищу по команде увести его внутрь.
Я выдыхаю воздух, о котором даже не подозревала, и тащусь обратно на свое место.
Мои пальцы дрожат, когда я беру свой альбом и смотрю на силуэт Леви. Мои щеки горят, а внутренности кажутся беспорядочным месивом.
Что, черт возьми, все это значит?
Он не прикасался ко мне, но я все еще чувствую его пальцы на своей коже и где-то глубоко внутри.
Я продолжаю рисовать, а рок-музыка заполняет стадион.
Я говорю себе, что останусь до конца игры только потому, что Дэн нуждается в моральной поддержке.
Это все.
Перед началом второго тайма рядом со мной садится пухленькая девушка с милыми косичками. Ее глаза сверкают чем-то похожим на волнение и страх.
— Ой, прости, — говорит она, словно только сейчас заметила меня. — Это место занято?
Я улыбаюсь.
— Нет, садись.
— Спасибо! — она достает плитку шоколада и предлагает мне. — Я не должна есть это на ночь. Не говори об этом ни маме, ни диетологу, вообще никому.
Я смеюсь, принимая маленькую дольку.
— Мой рот на замке.
— Я Кимберли. Второкурсница, — говорит она. — Ты ведь Клиффорд, верно?
— Все в порядке, просто Астрид.
— Итак, Астрид, я не привыкла видеть тебя на школьных играх. Часто ходишь?
— Это моя первая игра.
Она делает паузу.
— Оооо. Ты должна знать, что упускаешь.
Кимберли проводит следующие десять минут, пытаясь впихнуть мне в голову как можно больше футбольных терминов.
— Я тоже не большая поклоннница, но мне нравится иногда приходить и смотреть. — в ее голосе звучат мечтательные нотки. — Моя лучшая подруга фанатка Премьер Лиги, но она никогда не приходит на школьные игры.
— Почему?
Она поднимает плечо.
— Наверное, она их ненавидит.
— Они идут!! — кто-то кричит у нас за спиной. — Вперед, Элита!
Как и на первом тайме, музыка замолкает, и все встают. Мы с Кимберли поднимаемся следом.
Когда начинается вторая половина игры, я не могу не заметить, что в Леви появилось что-то другое. Пока Эйден и остальные играют расслабленно, он напряжен. Его плечи скованы, а мышцы более лаконичны, чем в первом тайме.
— Интересно, что с капитаном, — говорит Кимберли.