Жестокий Король
Шрифт:
— Ни один из Кингов не будет говорить мне, что делать.
— Хэштег пожар. — Ксандер кашляет, а остальные хихикают.
Я откидываю волосы назад.
— Мы играем или как?
Ронан протягивает мне руку.
— Да, моя королева.
Я улыбаюсь его чересчур драматичному тону.
Эйден качает головой, глядя на своих друзей.
— Это ваши жизни.
В мгновение ока мы с Ронаном встаём на стол, и вся команда образует вокруг нас круг.
Все они скандируют: «Пей, пей, пей!»
Единственное
Мой поставщик шотов Ксандер, а у Ронана Коул.
Поначалу я действительно не знаю, что делаю, пока жужжание энергии не проникает в мои вены.
Во время первых минут почти вся команда на стороне Ронана, скандируя его номер и имя.
Затем, после нескольких раундов, когда я иду в ногу с ним, хлопая одной рюмкой о другую, многие из команды начинают скандировать и мое имя.
Есть что-то заразительное в том, что так много людей выкрикивают мое имя и подбадривают меня.
— Ты пойдёшь ко дну!
Ронан невнятно бормочет.
— Нет, ты пойдешь ко дну!
Потолок кружится, но я моргаю, поднося рюмку к губам.
Я промахиваюсь и начинаю хихикать, когда алкоголь льётся мне на шею.
— Он проиграл!
Вся команда кричит, ловя падающего Ронана.
— Черт, да! — кричит Ксандер нескольким парням рядом с ним. — Расплачивайтесь, суки.
— Я победила?
Коул улыбается, качая головой.
— Ты победила.
— Я победила!
Я кричу и подпрыгиваю.
Плохая идея.
Потолок кружится еще сильнее, когда я падаю навзничь.
Аплодисменты и ликование полностью прекращаются.
Сильные руки сжимают меня, и я открываю глаза, глядя на лицо, мучившее меня в течение двух недель.
Бледно-голубые глаза смотрят на меня так, словно я самое прекрасное существо на земле.
И это делает немыслимое со мной.
Этот взгляд. Эти глаза.
Больно сознавать, что в моей жизни этого больше нет.
Зачем он пришел, если все это время уходил?
Я хлопаю его по щекам обеими руками.
— Ох, ты настоящий. — слезы застилают мои глаза, когда я хихикаю. — Это сон или кошмар?
— И то и другое, принцесса.
Глава 44
Астрид
Почему невозможно причинить тебе боль?
Когда я открываю глаза, у меня возникают две мысли.
Где я, черт возьми, нахожусь?
Почему кто-то сверлит около моей головой?
Я качаю головой и морщусь. По-видимому, сверлят прямо в моей голове.
Я поворачиваюсь на бок и медленно сажусь. На тумбочке стоит чашка кофе, бутылка воды
Я хватаю воду и таблетки. Вода успокаивает мое горло достаточно, чтобы глотнуть кофе.
Фу. Горькое.
Я все равно пью его, потому что мне нужно проснуться.
Рюмки текилы — и какие бы рюмки я ни выпила потом — были плохой идеей.
Если Дэн собирался остановить меня, он должен был сделать это раньше. Я добавлю это в его руководство по дружбе.
Я чувствую, что сейчас упаду и меня вырвет прямо на себя. Да, и похмелье продлится неделю.
Мой взгляд блуждает по комнате. Я сижу на огромной кровати с грязными простынями. Открытый балкон заставляет занавески порхать.
Я никогда раньше не видела эту комнату в доме Дэна. И с каких это пор у них потолки в золотой оправе?
Я смотрю на себя и задыхаюсь, обнаруживая, что на мне только халат.
С бьющимся сердцем я перевожу взгляд вниз. Дерьмо. Я совершенно голая.
Я не в доме Дэна, и я голая. Пожалуйста, скажите мне, что я не сделала ничего такого, о чем потом пожалею.
Меня выводит из оцепенения, когда рядом кто-то прочищает горло. Моя голова резко поворачивается. Я даже не заметила, что в комнате кто-то еще.
Мое дыхание прерывается короткими вздохами. Леви сидит в кресле, скрестив ноги в джинсах.
Он одет в черную футболку, которая обтягивает его четко очерченные мышцы живота. Его растрёпанные волосы откинуты назад, представляя полный обзор резких линий на его лице и убийственного взгляда в его бледных глазах.
Мое глупое тело оживает, и крошечные покалывания пронзают до глубины души.
Нет.
Скрестив халат на груди, я рывком поднимаюсь с кровати, оставляя чашку кофе на тумбочке.
Глупая маленькая часть меня хочет услышать от него хоть слово. Прикосновение.
Что-нибудь.
Но я больше не та девушка.
Это первый раз, когда я серьезно отношусь к своей гордости. Леви больше не будет диктовать мне свою жизнь.
Подавляя головную боль и скорлупу сердца, я шагаю к двери. В момент, когда я открываю ее, чья-то рука захлопывает ее сзади.
Большое — и очень твердое — тело льнет к моей спине. И тепло. Черт бы побрал его и его тепло.
Я ударяю локтями ему в ребра. Он не отступает.
Во всяком случае, он толкается своими бёдрами в меня сзади, прижимая к месту.
Злые слезы подступают к глазам.
Как он смеет поступать так со мной, когда уже вычеркнул меня из своей жизни? Как смеет играть с моим телом и сердцем, будто это какая-то игра?
Я поворачиваюсь и бью его кулаком в грудь.
— Ты не должен этого делать. Мы больше никто, Кинг.
Его лицо меняется.
— Кто. Сказал?
— Ты! Мы никогда не были чем-то, чтобы это подошло к концу, не забыл?