Жестокий роман. Книга 2
Шрифт:
— Я знаю, — сказала Флер.
— Но эта система не работает и не может работать.
Создание рекламного продукта и его продажа — совершенно разные сферы деятельности, разные, несовместимые философии. Ты много потеряешь при этом.
— Что, например?
— Да все. Разве может творческий человек продавать свой товар? Конечно, нет. Что он знает о стратегии маркетинга?
— Но мне же это удавалось, — возразила Флер. — Да и Мик часто занимается и тем и другим.
— Мик ничего подобного не делает, ибо он —
— А он толкает тебя. Это же двусторонний процесс, верно? Уверена, у меня все получится.
Найджел пристально посмотрел на Флер.
— Возможно, но только сначала. Все изменится, как только ты начнешь получать приличный доход. Но попробовать, безусловно, стоит. Ведь ты же неплохо знаешь это дело.
— Ну как, я могу рассчитывать на твою помощь?
Ты скажешь Боби Прэгеру, что в мою идею стоит вложить деньги?
— Только при одном условии.
— О Господи! — воскликнула Флер.
— Нет, нет, не волнуйся. Молния никогда не ударяет в одно и то же место. Флер. Условие таково: ты никогда и ни при каких обстоятельствах не попытаешься увести от нас Джулиана Морелла.
— Найджел! Неужели ты думаешь, что я способна на это? Ты знаешь, что даже у воров есть кодекс чести?
Флер ушла от него в приподнятом настроении и тут же направилась к Солу Мортону.
Увидев Флер, Сол с негодованием спросил, как она посмела явиться к нему за рекомендательным письмом.
Он называл ее бездушной, бессердечной девчонкой, которая предала его и нарушила свои обещания. Накричавшись вдоволь, Сол повел ее в ресторан, где они спокойно обсудили все дела.
— Конечно, я поговорю с Боби Прэгером, — сказал он, — но будь осторожна с этим парнем. У женщин он пользуется дурной репутацией.
— Боже мой, Сол, — улыбнулась Флер. — Неужели, по-твоему, я так молода и неопытна? Ты меня удивляешь. Как ты думаешь, Сильвию может заинтересовать моя идея? Мне нужен помощник с организаторскими способностями, а ими она, несомненно, обладает.
Сол не исключил такой возможности.
— Полагаю, Пирс, вам следует обратиться к специалисту по поводу боли в груди, — посоветовал Роджер Баннерман. — Я знаю, что Уинтерс ничего страшного не нашел, но, по-моему, вы очень ослабли. Кстати, а как с курением?
— Сейчас я курю гораздо меньше, а когда закончу спектакль, брошу курить, клянусь.
— Хорошо. Думаю, вам надо показаться Алану Фарадею.
— Боже милостивый! — воскликнул Пирс. — Это тот доктор, что пользует королеву?
— Да, у него огромные связи в высшем обществе.
Он один из самых талантливых врачей в стране.
— Хорошо, согласен.
— Вас беспокоит здоровье Пирса? — спросила Хлоя Баннермана. — Что-то серьезное?
— Боже упаси, конечно,
— Да. — Хлоя покачала головой. — В последнее время он мало отдыхал, был перегружен работой и испытывал невероятные нервные перегрузки.
— Надеюсь, Фарадей разберется, что к чему. Не волнуйтесь, Хлоя.
Интересно, что сказал бы Баннерман, знай он, что волнует ее больше всего, подумала Хлоя.
— Я не могу сказать ему об этом, — заявила накануне Хлоя Людовику. — Он ужасно устал, морально и физически истощен, все еще надеется получить свое дурацкое дворянство, встревожен выпуском книги…
— Но всегда найдутся причины. — возразил Людовик. — Пора действовать, понимаешь? Надо решить все эти проблемы. Я не могу без тебя.
— Хорошо, но давай подождем, что скажет ему этот знаменитый доктор. Не могу же я оставить мужа, когда он серьезно болен.
— Ты права. Ну что ж, будем надеяться, что с ним вес обойдется.
— Да, будем молиться об этом. Вечером я собираюсь в церковь.
Телефон зазвонил, когда Флер подытоживала сметы потенциальных инвестиций в свое предприятие.
— Привет, Флер, это Магнус.
Она онемела от неожиданности, потом молча бросила трубку, налила себе рюмку бурбона и снова приступила к работе. Только утром она обнаружила, что после звонка Магнуса допустила несколько грубейших ошибок.
Пирс пошел к Фарадею в конце апреля. После его визита Хлое позвонил Баннерман.
— Что сказал Фарадей?
— Не знаю. Пирс от него поехал в Стрэтфорд. Но он кашлял всю ночь. К тому же он почти не спит из-за книги.
— А разве книгу не запретили?
— Издание отложено, но Пирс считает, что самый серьезный ущерб ему уже нанесен.
— Какой?
Хлоя рассказала Баннерману, как страдает Пирс, потеряв надежду получить дворянское звание.
Глава 37
— Боже! — выдохнул Пирс, уставившись на конверт и побледнев.
— Пирс, что это?
Он протянул конверт жене.
Вынув письмо, Хлоя пробежала его: «Даунинг-стрит, 10, Секретариат по делам дворянства. Сэр, премьер-министр уполномочил меня сообщить вам… Список лиц, представленных к дворянскому званию.., ваше имя королеве.., имели честь утвердить… Предводитель дворянства Британской империи…»
Она была так взволнована, что смысл письма не сразу дошел до ее сознания. Потом Хлоя заплакала, а Пирс расхохотался и начал громко звать детей. Прибежав, они не могли понять, что происходит, и с недоумением смотрели на родителей. Пирс схватил Пандору на руки: