Жестокое пари

Чейз Бекки

– Привет.

Услышав за спиной знакомый голос, Гермиона мысленно застонала.

– От тебя невозможно спрятаться, Малфой.

– Не знал, что ты от меня прячешься, – не дожидаясь ответа, Малфой нагло уселся рядом. – Все обойдется, – неожиданно добавил он.

– Ты о чем?

– Я вижу, ты переживаешь, что эту чертову школу могут закрыть. Тогда ты не сможешь блистать знаниями на уроках.

– Очень смешно, – обиделась Гермиона.

– Я тебя понимаю, – серьезным тоном продолжал Драко.

– Ты?

– Что бы ты обо мне ни думала, Грейнджер, я тоже не хочу, чтобы школу

закрыли.

Гермиона удивленно вскинула брови:

– Я тебе не верю.

«Не переигрывай», – мысленно убеждал себя Малфой, а вслух произнес как можно более равнодушным голосом:

– Я и не надеялся, что ты поймешь…

– Ты же ненавидишь Хогвартс.

Лицо Малфоя омрачилось.

– Возвращаться к себе в замок я хочу еще меньше… Особенно в этом году.

– А что будет в этом году?

– Это неважно, – отмахнулся он, снова переводя взгляд на спокойную поверхность озера.

– Расскажи.

Драко немного помолчал, словно взвешивал все за и против, а потом признался:

– Моя свадьба.

Он достал из кармана мантии маленькую флягу с вытесненным на ней семейным гербом.

– Малфой! – тоном профессора МакГонагалл возмутилась Гермиона. – Что ты себе позволяешь?

– Можешь оштрафовать Слизерин, если хочешь, – равнодушно ответил Драко, отвинчивая резную крышку.

Гермиона следила за тем, как он делает небольшой глоток и морщится, когда напиток обжигает его небо.

– Хочешь? – он протянул ей флягу.

– Ты с ума сошел?

– Зря. Огневиски помогает забыть, – Малфой отвернулся и принялся лениво наблюдать за тем, как ветер поднимает рябь на спокойной воде озера.

– И что же я должна забыть? – язвительно поинтересовалась Гермиона.

– Например, пророчество. Или смерть Трелони.

Вспомнив похороны предсказательницы, Гермиона вздохнула и потянулась к фляге.

– Не думал, что ты решишься, – усмехнулся Малфой.

– Я еще и не решилась, – покачала головой девушка, рассматривая герб. – Я раньше никогда не пила огневиски, – призналась она шепотом.

– Сделай маленький глоток.

Гермиона задумчиво дотронулась до фамильного герба Малфоев. Драко в какой-то момент захотел, чтобы она также нежно провела кончиками пальцев по его щеке.

– Я бы хотела забыть… Или просто не думать…

Казалось, Гермиона разговаривает сама с собой. Она еще раз посмотрела вдаль, а потом вздохнула, приближая флягу к губам, сделала решительный глоток и закашлялась. Малфой усмехнулся.

– О, Мерлин, – наконец, выдохнула Гермиона. – Как же жжет!

– Ты просто неправильно пьешь, – объяснил Драко, забирая у нее флягу. – Вот смотри.

Он сделал маленький глоток, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему телу.

– Попробуй.

– И не проси. Мне дорог мой желудок, – фыркнула Гермиона.

– Тебе просто слабо.

– Мне? – расхохоталась она, протягивая руку за огневиски. – Не пытайся напоить меня до бессознательного состояния, Малфой. Я в состоянии себя контролировать.

*

Рон бесцельно слонялся по этажам, вспоминая беседу с сестрой. Час назад Джинни рассказала ему о пророчестве, и он долго возмущался тем, что от него скрывали сей факт. Рон не уставал упрекать себя за то,

что тогда, в Хогсмиде, он послушал Гермиону и ушел. Если бы он настоял и остался, то тоже бы слышал Трелони, и вполне вероятно, смог бы помочь. После ссоры они с Гермионой больше не разговаривали. Он не мог подобрать слова, чтобы выразить ей все, что чувствует, а она старательно избегала встречи с ним. В очередной раз проходя мимо портрета, скрывающего вход в гостиную Гриффиндора, юноша поймал на себе сочувствующий взгляд Полной Дамы. Мысленно чертыхнувшись, он пошел дальше. Его уже жалеют портреты! На одной из боковых лестниц Рон увидел Пэнси и попытался ее обойти.

– Ты все еще злишься? – осторожно спросила она.

– А ты как думаешь?

– Ты уже знаешь о пророчестве? – поинтересовалась Пэнси, чтобы перевести тему.

– Да, – вздохнул Рон. – А что решил Дамблдор?

– Не знаю. Драко мне не рассказывал. А Поттер тебе не говорил?

– Нет.

Рядом с Пэнси он чувствовал себя неуютно. От навалившихся проблем голова шла кругом. Он не знал, как закончить ненужный разговор и отвернулся. Неожиданно Пэнси всхлипнула.

– Что с тобой? – удивился он.

– Мне так страшно, – прошептала она, поспешно вытирая слезы. – Я так боюсь, что Темный Лорд вернется…

– Разве твои родители не смогут тебя защитить?

– Мои родители – Пожиратели смерти, – бросив на него снисходительный взгляд, Пэнси покачала головой. – Они будут счастливы… А мне придется… – она осеклась на середине фразы.

– Они заставляют тебя принять Черную Метку? – догадался он.

Пэнси вздохнула.

– Я могу поговорить с отцом, чтобы он связался с мракоборцами, – предложил Рон.

– Спасибо, – на лице Пэнси появилась искренняя улыбка. – Так странно... Я даже с Драко это не обсуждаю. Он не поймет. А ты…

Рон покраснел.

– Мне жаль, что у вас с Гермионой так получилось, – неожиданно добавила она.

– Уже ничего нельзя исправить, – буркнул Рон.

– Прости меня, – прошептала Пэнси, чувствуя, что впервые в жизни вкладывает в эти слова их истинный смысл.

Рон молча развернулся и направился вниз по лестнице. Пэнси долго смотрела ему вслед, борясь с диким желанием рассказать правду. Этот неожиданный прилив искренности испугал ее, и она обхватила себя руками за плечи, словно пыталась удержать саму себя от необдуманного шага.

– Подожди! – Пэнси услышала крик, и только потом поняла, что он сорвался с ее губ.

Рон удивленно обернулся.

– Хочешь, я поговорю с Гермионой, и скажу, что это я виновата?

Некоторое время Рон изучал ее лицо, а потом молча покачал головой.

– Но почему? – продолжала настаивать Пэнси.

– Она встречается с Малфоем.

– С чего ты это взял?

– Я видел, какие взгляды они бросают друг на друга.

Рон развернулся и снова зашагал прочь. Когда он скрылся за поворотом, девушка замотала головой, пытаясь прийти в себя. Что это на нее нашло? Что это был за приступ откровенности? Выругавшись, Пэнси зло пнула каменную стену, ругая себя за слабость. Ее задача – соблазнить и бросить, а не жалеть и помогать. «Соберись», – мысленно убеждала себя она, но почему-то именно сейчас у нее не было прежней уверенности в собственных силах.